ИзменаЛюбовь
Шрифт:
– Вы однажды уже сделали это сами, Павла. Я до сих пор в шоке от вашего выбора.
– Это всего лишь платья, Платон Александрович, не стоит так увлекаться и превращать это в серьезное дело.
– Платье никогда не бывает просто платьем. Платье – это всегда про желание. А у вас с этим, судя по всему, все очень плохо, уважаемая Павла Сергеевна, – отрезал я, почему-то начиная злиться. В очередной раз подумал, зачем взял на работу эту языкастую, ехидную и никогда не оставляющую за собеседником последнего слова девицу?
Ведь было как
Но нет, едва взяв в руки ее резюме, я уже знал, кого приму на должность. И непонятно, что было тому причиной. Или оставшееся в памяти приятное послевкусие от нашей с ней пикировки в самолете. Или ее решительный отказ поужинать со мной. А может старое воспоминание о нашей первой встрече, о которой она, судя по всему, благополучно забыла.
Я усмехнулся про себя – первый раз за последние лет десять встречаю женщину, которая не запомнила меня, и не попыталась использовать наше мимолетное знакомство в собственных целях.
– Спрашивайте, Павла, – предложил, когда мы сделали заказ, и излучающая приветливостью официантка удалилась танцующей походкой. – Я же вижу, что вас просто распирает какой-то вопрос.
– Зачем по дороге из аэропорта вы пригласили меня на ужин, если у вас уже есть девушка? Раз вы приверженец моногамии в отношениях? – выпалила она после секундного раздумья и злобно уставилась на меня.
Дьявол, ну зачем я взял ее на работу? Вожусь с ней вместо того, чтобы загружать делами. На обед какого-то черта пригласил. Сижу и думаю, что в Австрию, куда еду через три дня на подписание контракта, надо бы взять с собой не Светку, а эту язву. Еще и на вопрос провокационный придется ответить, раз уж сам предложил. И ведь правду не скажешь, и врать не хочется. Черт…
– Боюсь, ответ вам не понравится, – ответил, рассматривая ее сердитую физиономию.
– Ничего, переживу. Можете начинать каяться, Платон Александрович, – процедила мой персональный помощник и глянула на меня, как на врага.
Миленько… Ладно, ограничимся полуправдой…
– Мне показалось, что вы откажетесь от ужина со мной. И от завтрака тоже. Захотелось проверить, прав я или нет. Оказался прав, как видите.
– А если бы нет? Если бы я согласилась? – фыркнула возмущенно.
Я пожал плечами:
– Поужинали бы. Потом я проводил бы вас домой и через полчаса забыл о вашем существовании.
А вот тут уже вру. Да так, что самому неловко становится.
Спасло ситуацию появление официантки с нашим заказом. Пока ловкие ручки расставляли тарелки и раскладывали приборы, Павла упорно смотрела в окно. Хмурила брови, часто моргала – видно, что мой ответ ее не устроил. Злится, сомневается и явно хочет спросить что-то еще. Совсем не умеет держать лицо, все эмоции наружу. Не для большого бизнеса
Но мне плевать, она не для бизнеса, а для меня. А мне как раз в кайф видеть рядом настоящее, искреннее, живое. Не тот пластик, что давно покрыл не только лица, но и души большинства в моем окружении. Может, именно поэтому я и взял эту Павлу на работу, что живая. Хотя и к ее деловым качествам особых претензий у меня нет…
– Приятного аппетита. Если что-то потребуется, я рядом, только позовите. Меня зовут Оля, – расставив тарелки, официантка, словно невзначай, поправила бейдж на своей немаленькой груди и нежно улыбнулась, глядя только на меня.
Павла насмешливо фыркнула и пропищала кукольным голосом:
– Конечно, Оленька, мы вас непременно позовем. Кто-то же должен будет унести грязные тарелки.
Официантка вспыхнула и, бросив на ехидину ненавидящий взгляд, умчалась. Еще одна, не умеющая держать эмоции под контролем.
– Павла, что это? – строго спросил я, разглядывая емкость со странной бурой массой, прикрытой шапочкой из расплавленного сыра, в которую Павла мстительно вонзила вилку.
– Вы про Оленьку или про жюльен у меня в тарелке? – пробурчала она, не поднимая глаз.
– Давайте про все сразу, – не знаю почему, но настроение у меня неуклонно поползло вверх.
– Жюльен – это запеченные грибы с разными добавками и сырной крышечкой. У меня версия с баклажанами и вялеными томатами. Кстати, вкусно. Хотите попробовать? – произнесла тоном училки в начальной школе и подвинула в мою сторону тарелку. – А у вас, что за блюдо?
– У меня утка. И я не ем грибы. В детстве отравился и с тех пор на дух не переношу. Учтите это, когда будете заказывать для меня еду. Дальше, Павла Сергеевна.
– Дальше, это про Оленьку? – она вскинула глаза, мазнула по моему лицу недовольным взглядом и снова уткнулась в тарелку.
Ожидая ответ, я отправил в рот кусок восхитительного утиного филе, которое всегда заказывал в этом месте. С наслаждением прожевал, раздумывая, предложить ей попробовать или это будет перебор?
Павла вздохнула и, отложив вилку, произнесла, изрядно удивив меня:
– Простите, Платон Александрович, за несдержанность. Это большая проблема для меня, никак не могу научиться сначала думать, а потом уж говорить. Но я работаю над этим.
– Так что с Оленькой? – отмел я извинения. – За что вы ее так?
– А вы не поняли? – Павла вдруг прищурила на меня глаза. – Такие тупые подкаты к богатым мужикам хороши для других ситуаций, но никак не для обеденного времени в респектабельном ресторане. Тем более что вы не один пришли, а с женщиной. Вдруг я ваша жена или еще кто…
– Кто еще? Павла Сергеевна, договаривайте, кем вы еще можете быть для меня, если не женой. Любовницей?
– Извините еще раз, Платон Александрович. Как я уже говорила, я учусь сначала думать, потом говорить, – она опустила глаза и, кажется, смущенно порозовела. Да неужели?