Изменение желаний

Беленко Сергей

Все это не вписывалось ни в какие рамки, и все пятеро были так взволнованы, что не заметили обращенное на них недремлющее начальственное око.

– Это что тут за сборище в рабочее время, – прорычал хищный зав. из своих бумажных джунглей. – а ну-ка прошу всех ко мне в кабинет.

Пятеро разом сделали равнение направо, затем у всех, как по команде, отвалилась нижняя челюсть. Иван Васильевич живой и здоровый взирал на них, причем с явным неодобрением.

– Кино закончилось, пора в забои, – проговорил основательный парень Олег Кудрявцев.

Пятеро арестантов

гремя цепями, уныло поплелись на допрос.

Надо сказать, что кабинет грозного начальника, по несчастливой случайности или по коварному замыслу архитектора, выходил полукруглой стеной с тремя окнами в лабораторию. Таким образом, Иван Васильевич, как постовой милиционер в “стакане”, постоянно наблюдал рабочий процесс.

Они выстроились, едва уместившись в тесной комнатке, и, молча, лицезрели живого кино героя, только что сошедшего с небес.

– Тэк-с, господа академики, попрошу дать отчет о проделанной работе. Валяйте, рассказывайте, куда мы залетели вчера. Ну… Да что это вы все на меня уставились, как на призрака, повышать жалование я вам пока не собираюсь, не за что. Ну, слушаю.

Вялое мычание Олега о бесконечных проблемах с проводами и контактами сплелось с жалобным писком Эллочки. Ей всегда не хватало какой-нибудь химии. Им начал подпевать басовую партию Борис, грешащий всегда на материальную базу. Пятый, а его звали Сергей Нечаев, уже начал готовиться к своей партии…

Маэстро И.В. разом оборвал эту увертюру.

– Так, как всегда ноль. Дармоеды. Разгильдяи. Тунеядцы. По рабочим местам,– прозвучал приговор.– Слишком много текста, а мне нужны результаты. Результаты.

«Кино» действительно закончилось, они вытекли из кабинета шефа и растворились среди прочего люда, мечущегося по лаборатории в поисках абсолютной истины.

***

– Боря, что ты об этом думаешь, – тихо спросил Олег.

Старенькие часы давно побили полночь. В лаборатории была обычная рабочая обстановка. Сонно подмигивали разноцветными глазками всевозможные приборы, в чреве которых что-то равномерно пощелкивало. Экраны выбрасывали в темноту порции загадочного голубоватого света. Крепкий запах кофе неплохо уживался с какой-то вонючей “химией”. Все пятеро были на своих местах, и совершали какие-то, одним им ведомые, манипуляции.

На средине лаборатории на видавшем виды диване или плахе, как жестоко шутили лаборанты, лежал жилистый мужчина, укутанный зарослями разноцветных проводов.

– Я уже попробовал прощупать дно у нашего компа. Тишина. Похоже Эллочка права, это не Серега. Да, пожалуй, и никто из смертных, – глухо пробасил Боб.

– Что ты хочешь этим сказать? – Олег на минуту оставил свои контакты и вскинул удивленные глаза.

– А сам не знаю. Где-то идет утечка информации, эмоций, глюков каких-то. В общем, это хорошая добавка к тому уникальному случаю с пациентом №1. И, зачем это шеф вывалил все на конференции. Любит он сенсации.

А вот Борис Сергеевич страшно не любил сенсации. И внешний вид его говорил, кроме того, еще и о явном пренебрежении к собственной персоне: старенький

свитер, борода лопатой, да пара латаных башмаков. В свое время, что бы избежать ненужного шума, он даже попытался укрыть от народа факт своей женитьбы. Но этот номер у него не прошел. Это его постыдное поведение привело к небывалому, невиданному единению научного мира. И мужской половины, известной своей борьбой с зеленым змием, и женской, стремящейся к живому общению. Сплотив свои силы, эти два отряда закатили такую гулянку, что старенькое левое крыло института едва выдержало это небольшое землетрясение. А еще большее потрясение пережил завхоз Михалыч, обнаружив убытие пятимесячной нормы спирта и фингал под глазом.

– Борис Сергеевич! Подходим к порогу исходного состояния, – раздался голос Сергея.

– Элла, введешь препарат на второй ступени кривой, – скомандовал Боб.

– Препарат введен, – прозвучало через секунду после неуловимого движения Эллочкиных лапок.

– Ну что же посмотрим, что будет на этот раз, – раздалось из Сергеева угла.

Борис как всегда разбудил Жеку, тот как всегда огрызнулся, что давно уже не спит ночами, и яростно защелкал клавишами.

– Что-то импульса не видно, – доложил Олег

– Евгений накрути хвоста на три деления, – скомандовал капитан.

– Есть! От винта. Летим, – соригинальничал зеленый Жека.

– Полет нормальный, – вторил ему Серж,

– А почему там все-таки был Иван Васильевич, – продолжал тихо мучиться Олег.

– Это задачка, братец, – отреагировал Борис, – если рассуждать логически, то лететь должен был №1, Алексей Иванович с его сверх острым восприятием. Но предположим, его эмоции как–то перенесены на одного из нашей команды. Тогда возникает следующий вопрос: почему им оказался самый толстокожий из нас, связано это с ним как с личностью или это из области стохастических процессов?

– А градиент-то сегодня довольно обычный, видимо отклонений не будет, – отчитался Жека.

Мерное дыхание пациента навевало сонное настроение.

– Во всяком случае, – продолжал Боб, – все проверять и перепроверять – это раз. И.В., и вообще никому ни слова – это два. можем оказаться в дураках – это три.

– Боря, время выходит, пора сворачиваться, – напомнил Сергей.

– Да-да, нежно выходим ребята, Элла, приготовь аварийную дозу.

– Все в порядке выходим из состояния, – заявил Жека. – Пробуждение!

Пациент зашевелился, позевывая, покряхтывая, открыл глаза.

– Максимыч, пока не поднимайтесь, у вас все хорошо, – сказал Борис, наблюдая за манипуляциями Олега.

– Снимаю датчики, – отчитался Олег, привычными движениями отцепляя провода.

Через несколько минут, все сидели в стареньких креслах, попивая свой очередной ночной кофе.

– Ну, хвалитесь, Максимыч, – с надеждой в голосе сказал Борис.

Закон эксперимента гласил: двигайся по горячим следам.

Иван Максимович Калашник, пациент №3, отставной военный, был еще крепкий мужик лет 60-65. В полетах он участвовал не так давно, но ребята почему-то считали, что рука у него легкая, и дело с ним явно пойдет.