Измененное пророчество
Шрифт:
Глава десятая
Утро – список дел на весь день
Новый день встретил меня шумом, доносящимся с улицы. Продрав глаза, я села и огляделась. В комнате никого не было. Все одеяла большой горкой были сложены в углу. Я встала, обулась, повесила на пояс ножны, мирно лежавшие рядом с подушкой, и собралась выйти в коридор, на поиски друзей.
– Уже проснулась? – дверь скрипнула, пропуская в каморку Хеву. – А ваши все разбрелись
– Какой праздник? – опешила я.
Бабка беззубо ощерилась.
– Так ведь мор прошел, девонька!
Мне вспомнились предсмертные слова княгини. Значит, чуму на родных Велии действительно напустили. Интересно, кому это было нужно?
Я выглянула в окно в надежде увидеть там хоть одну знакомую физиономию. Площадь перед замком была битком набита людьми, толпившимися перед наспех сделанными рыночными рядами. На этом импровизированном базаре, забыв о своих бедах и несчастьях, отчаянно торговались покупатели и торговцы, галдя, словно стая сумасшедших воробьев.
Чего тут только не было: всевозможные фрукты, продукты, зелья, вещи, оружие. Вдалеке пестрели яркие ковры, бренчали амулетами знахари, а за всем этим изобилием тянулись ряды с мычащей и рычащей живностью. В центре торговой площади стоял импровизированный помост, сделанный из перевернутой старой телеги. На нем, под струнные переборы похожего на лютню инструмента, звонко пела невысокая, одетая в старое платье светловолосая девушка, пританцовывая в такт себе босыми ногами. Я заинтересовалась и навострила уши. Все-таки, я так мало сталкивалась с песенным фольклором этого мира.
Не было печали – повстречались мыДве луны связали разные миры,Серебристый волос, изумрудный глаз.Да к тому же холост – вот и весь рассказ.Не пройти бы мимо в суете мирскойРядом ты незримо – иномирный мой.Да, беда, не знаешь о любви моей,Только зубоскалишь маг мой, чародей.Будем ли мы вместе, или не судьба?Расскажи невесте, как любовь сильна!Пусть твое проклятье, пусть моя судьбаНам подарит счастья долгие года.Девушка допела, поклонилась, ссыпала себе в карман монеты, доверху заполнившие старую шляпу и, подняв голову, посмотрела прямо на меня.
– Это что за певунья? – кивнув за окно, спросила я у хлопочущей у стола Хевы. Незатейливые слова песни все еще стояли в ушах, странно задевая душу.
– Да это Нирьяна – уличный предсказатель. Ее никто не воспринимает всерьез, потому что она предсказывает спонтанно. Какое видение ей в голову придет, то она и споет. А что, песня понравилась?
Не отвечая, я снова выглянула в окно. Нирьяны я там уже не заметила,
– Куда же ты, девонька, а я тебе оладушек принесла, с молочком и сметаной. Сядь, покушай! Куда от тебя эти охламоны денутся!
Я не могла не согласиться с железной логикой Хевы, и, плюнув на все и вся, минут десять самозабвенно поглощала бабкины оладушки. Почувствовав, что если съем еще хоть один – лопну, решительно отодвинула от себя сдобную горку и снова выглянула в окно. Естественно там я уже никого не увидела.
– Спасибо, Хева. Оладушки – просто чудо! – довольно выдохнула я. – Ладно, пойду прогуляюсь!
Тут старуха кашлянула, привлекая мое внимание и неторопливо, с сознанием дела произнесла.
– Молодой господин велел передать, что если ты изволишь его искать, то он будет до полудня в палате судий, которая находится в конце этого коридора.
Я постояла, переваривая услышанное.
– Тебя проводить? – спросила Хева, видя мое замешательство.
Я благодарно ей улыбнулась и решительно качнула головой.
– Нет, Хева, не утруждай себя! Я сама найду тех, кто мне нужен!
Бабка вздохнула, тяжело опускаясь на табурет.
– Ты, девонька, такая заботливая и обходительная, прям душа не нарадуется! Теперь понятно, почему молодой господин тебя так любит.
Поперхнувшись от неожиданности, я, попятилась не слушая ее болтовню, вылетела за дверь.
В коридоре было людно, и не в пример вчерашнему вечеру стояла идеальная чистота. Остановившись, я восторженно полюбовалась на открывшуюся мне в свете дня незапятнанную грязью роскошь дворца. Заметив, какой неподдельный интерес вызывает мое удивленное лицо у встречающегося мне местного населения, я напустила на себя скучающий вид и решительно пошла вдоль по коридору.
– Тань, Та-ня!
Удивленно обернувшись, я досадливо поморщилась, увидев догоняющего меня Степана. В руках он держал солидную стопку книг.
– Ты меня извини за вчерашнее! – с ходу начал он. – Что-то накатило! Почему-то так обидно стало, когда вас с магом вместе ночью в пещере увидел, вот и не сдержался. Почему одним – все, другим – ничего? – он презрительно покривился, но, заметив мой настороженный взгляд, тут же успокаивающе растянул в улыбке губы. – Но ты не волнуйся, мне Велия уже все подробненько сегодня объяснил. Короче – прости дурака?
– Степушка – ты не дурак, ты – идиот! Мы с ним просто разговаривали! Ясно!
– Конечно, Тань! Примерно то же самое он мне и сказал!
Проглотив уже готовые сорваться с языка ругательства, я смерила его подозрительным взглядом. Интересно, что такого ему напел колдун.
– А что ты здесь делаешь? – примирительно спросила я.
– Да вот, в целях повышения образования залез в местную библиотеку, а там…. – археолог едва не облизнулся. – Ну ладно, пойду я, пока мы опять куда-нибудь не двинулись, почитаю! Кстати, если ты ищешь Велию – он в «комнате судий».