Измененный
Шрифт:
— Забудь, — махнул рукой ученый. — Слишком далеко. Дикарей можно взять и поближе. Много таких мечтают перебраться в центральные миры, только у нас и своих бездельников полно.
Я согласился — слаборазвитых систем в секторе хватало. За последнюю сотню лет некоторым даже удалось стать членами Содружества. Там появились военные базы и ретрансляторы, а граждане быстро оценили преимущества единого языка — интера, технических стандартов и банковской системы. Но диких планет было намного больше — слишком бедных ресурсами и интересующих только арварских рабовладельцев.
Ученый активировал панель, куда вывел маленькие квадратики с картинками разных зверюшек. Я отметил тех, что водились на Земле. Как оказалось, в плане фауны моя родина тоже интереса не представляла. Большая часть живности водилась и в других мирах Содружества. Из чего Гузри сделал вывод, что планета когда-то была заселена Сеятелями, а если хорошо поискать, можно найти останки спускаемых модулей ковчега. Затем специалист показал несколько типичных сооружений Древних, но и тут я разочаровал ученого — ничего подобного на моей родине не встречалось. В общем, интерес Гузри к выходцу из отдаленного дикого мира угасал на глазах — поживиться там было нечем.
— На твоем месте я бы забыл про эту Грязь. Обычно контакт с миром шесть плюс для аборигенов заканчивается плохо, — сказал ученый и добавил: — Во всяком случае, так уже было неоднократно.
— При чем здесь индекс развития?
— Видишь ли, — изобразил снисходительную улыбку собеседник, — отсутствие всепланетного правительства и оружие на основе эффекта распада частиц. Опасное сочетание…
— Звучит убедительно, — признал я правоту специалиста, а тот развил свою мысль, приведя несколько примеров.
Ученый был уверен, что планета Грязь повторит судьбу девяти выжженных ядерной войной миров. В таком случае визит высокоразвитой цивилизации выступает катализатором, после чего аборигены быстро превращают свой уютный мирок в радиоактивные руины. Обладание инопланетными вещицами одного из князьков сразу становится поводом для большой войны. Или же с помощью подарков местные примутся делать оружие, что опять-таки ведет к глобальной войне или катастрофе.
— Возможен и другой вариант развития событий, — прищурился Гузри, — но я бы на него не рассчитывал…
Доверчивые дикари будут менять ценные ресурсы на блестящие побрякушки. Только здесь в качестве товара выступят продвинутые штучки вроде медкапсул и легкого оружия. Никаких технологий — только конечный продукт, который невозможно повторить. Перспективные аборигены с радостью заключат рабочие контракты, получив возможность перебраться в более развитые государства. Специалистам и пушечному мясу для корпоративных войн всегда найдется применение. И очень даже может быть, что дикий мир через десяток лет станет формальным членом Содружества. Но не в этом случае — планета Грязь оказалась слишком далеко от цивилизации и воссоединение с остальным человечеством ей не светило.
— Да уж, — расстроился я, уловив суть. — А почему бы не поднять Землю, то есть планету Грязь, до уровня центральных миров Содружества?
— Первый раз слышу. Это глупо и не принесет прибыли, — ответил ученый. — Долгосрочные вложения не окупаются…
— Но как вояки федерации туда добрались? По пути — жуки, а они не любят гостей.
— Червоточина, — пожал плечами специалист. — Время жизни подобных аномалий ограничено, но обычно этого хватает, чтобы перебросить флот.
— А это правда, что их оставляют Древние, которые никуда не исчезли? — Мне захотелось узнать мнение ученого по этому вопросу.
— Я — сторонник теории Тойля. Если вкратце: Арбитры — это автоматические корабли, оставленные Предтечами. Именно они создают червоточины для быстрого перемещения, ну а мы ими пользуемся.
— Мутно все с этими Арбитрами, — вставил я, — никаких свидетельств их присутствия нет, а шуму много…
— Существование Арбитров не вызывает сомнения, — убежденно заявил ученый.
— А зачем они это делают?
— Неизвестно, — буркнул Гузри, жестом подзывая девицу из обслуги.
Пока ученый набивал брюхо, я думал о моих собратьях, которые наверняка устроят резню за обладание инопланетными ништяками. Все-таки опыт двух мировых войн не прошел для планеты даром. У землян и так неплохо получалось убивать друг друга, а тут как раз появится достойный повод для новой глобальной заварухи.
— Опять война! Как же это все надоело! — буркнул я, а ученый изобразил довольную ухмылку.
— Война — это развитие, — сказал он. — Конкуренция — основная движущая сила нашей цивилизации! Человечеству нужны враги, и если рядом нет нелюдей, мы начинаем убивать друг друга. Так было и так будет всегда.
— А как же другие ценности? Ну, там взаимное уважение культур, терпимость? — усмехнулся я, подумав, что на научного работника Гузри совсем не похож.
— Ты что, из общества либеральных гнидогадоидов? — Блондинка посмотрела на меня с некоторым любопытством.
— Нет, — помотал головой я, подумав, что ни в какие общества (тем более с такими глупыми названиями) у меня желания вступать нет. Ненависти к другим видам я не испытывал, впрочем, как и восхищения традициями инопланетян тоже. Например, отдельные граждане федерации Нивэй модифицировали свои тела, обрастая чешуей, хвостами и прочими изысками инопланетной эволюции, в то время как фанатики из республики Хакдан с особой жестокостью убивали жителей иных миров во имя возвышения человечества, а иногда — просто так, ради развлечения.
— Человечество — доминирующий вид, но некоторые чужаки все еще сильны. У нас — две сотни миров. У нелюдей — вдвое меньше. Мы столкнулись с сотней видов, и только с некоторыми чужаками нам удалось наладить взаимодействие, — сказала блондинка. — Остальные слишком отличаются от нас. Мы не в состоянии общаться иначе, чем посредством оружия. Мы атакуем их, когда встретим, а они отвечают тем же.
— Нелюдям нет места рядом с нами, — заявил ученый. — Рано или поздно человечество разберется со всеми!