Изменить нельзя простить

Томченко Анна

— Кто-то однажды должен был встретить меня в галстуке и туфлях, — напомнил я тот самый фатальный для нас с Евой разговор в переписке.

Ева смутилась. Отвернулась, проверяя сына, который убежал в зал в игровой манеж, и зашипела:

— Бестужев, ну не при ребёнке же…

— Конечно нет, — я привстал со своего стула и медленно прошёл к Еве. Она, предчувствуя неладное, сузила глаза.

Я оказался быстрее. Просто подхватил рыжую на руки и усадил

на стол, раздвинул стройные ноги, встав между ними и зашептал:

— Твой отец сегодня с удовольствием заберёт внука. Он мне прямо так и сказал. Поэтому у нас свободный вечер, и я хочу… Хотя, Ева, тут я буду требовать. Я требую одни туфли и мой галстук.

Рыжая смутилась, словно я впервые ляпнул непристойность, однако вечером, когда я открыл дверь, меня встретила обнаженная Ева с распущенными волосами, в чёрном галстуке и лакированных туфельках на острой шпильке.

Ну все. Попалась!

Глава 59

Ева. Чуть больше месяца после галстука и шпилек.

— Я тебя ненавижу, — выдавила я и снова склонилась над унитазом. Кирилл благоразумно придерживал мне волосы. Когда очередной рвотный позыв прекратился, я выдавила сдавленно: — Только посмей ко мне приблизиться ещё раз без презервативов!

Дальше шла обличительная речь, но ее никто не узнает, потому что рвота не дала высказаться.

Я обессилено, через пару минут, оперлась спиной на дверь шкафа в ванной и протяжно взвыла:

— Всего два раза без презерватива ты ко мне приблизился. Всего два! И оба раза я оказалась беременна! Ты ведь даже не кончал в меня…

Кирилл присел на корточки напротив и протянул мне бутылку с водой. Я благодарно кивнула, радуясь, что папа забрал Дёму к себе на выходные, и сын не увидел всего кошмара под названием токсикоз.

С Демидом мне было легче, хотя, может, я просто боялась расслабиться, но эта беременность просто выворачивала меня наизнанку.

— Слушай, Ев… — как-то подозрительно мило начал Кирилл. — У нас второй ребёнок будет. Девочка или мальчик?

— Откуда я знаю! — вспылила я и уцепилась пальцами за раковину, чтобы встать с пола. Кирилл быстро сообразил, что я делаю, и подхватил меня на руки. Отнёс в спальню и уложил на постель. Сам сел с краю и обхватил мои щиколотки своими ладонями. Я попыталась вырваться, но проворные пальцы быстро нашли точки, при которых все мое самообладание отключалось.

— Ну это как бы неважно, — закончил Кирилл, поднимаясь руками все выше и выше. Вот задел колени, погладил

внутреннюю сторону бедра. — Но важно то, что у нас двое детей будет, понимаешь?

Я кивнула, все ещё не понимая, к чему Кирилл клонит.

— И хоть сейчас ты выйдешь за меня замуж? — лицо Кирилла застыло. А руки остановились чуть выше коленей. Я почувствовала себя словно перед глазами у зверя, но все равно продолжала гнуть свою линию.

— Я там была. И мне не понравилось.

— Но со мной будет иначе, — не отступал Кирилл.

— Откуда ты знаешь? Все вы сначала люблю, трамвай куплю, а потом сваливаете в закат с любовницей!

— Ева-а-а… — укоризненно протянул Кирилл, а я фыркнула и отвернулась к окну, показывая, что разговор окончен.

Но он снова начался через три месяца после рождения Саши.

Александры.

Девочки на два с половиной килограмма и с восьмеркой по апгар, которую так же, как и сына, встречал отец. И это знакомство произвело на обоих неизгладимое впечатление, потому что у Кирилла на глазах замерли слёзы, а Сашенька сразу показала миру, кто теперь в доме хозяин. Хозяйка.

— Может быть, ты ответишь согласием на мое предложение? — терпеливо уточнил Кирилл, как только уложил спать Дёмыча. Я пожала плечами.

Для меня оказалось несущественным, что мы не расписаны с Кириллом. И упиралась я просто больше для того, чтобы упираться. Ну нравилось мне бесить Бестужева.

Хотя…

У меня не было белого платья, лодочек и букета гортензий. Зато были два ребёнка.

Регистрационная дама смотрела на нас четверых с таким сомнением, словно ни разу не заключали брак мужчина с сыном, сидящим на шее, и женщина с малюткой-дочерью в слинге.

Мы с Кириллом поставили подписи, и я подняла коварный взгляд на теперь уже супруга.

— И в горе, и в радости? — невесело уточнила я.

— Вот умеешь ты испортить весь момент, Ев, — ворчал Кирилл, притягивая меня осторожно к себе и целуя в приоткрытые губы. — Но я надеюсь, у нас с тобой будет только радость.

И шёпотом на самое ухо. Так чтобы Дёма не разобрал:

— И много секса. Ещё на пару детей точно.

Я покачала головой.

Вот уж чего точно нельзя изменить, но можно простить, так это откровенность моего мужа.

Который подарил мне намного больше, чем просто любовь.

Он подарил себя.

Конец.