Изменницы
Шрифт:
– Хамфри, ты умеешь хранить тайны? – спросила я.
– Если тайна ваша, миледи, я никому не расскажу.
– Вот и хорошо, – кивнула я. – Значит, ты пустишь нас к леди Елизавете и никому о том не расскажешь.
– Но, миледи…
– Хамфри! – Я притворилась, будто распекаю его, и захлопала ресницами. – Надеюсь, ты меня не разочаруешь!
– Я скорее умру, чем разочарую вас, миледи! – У меня зародилось подозрение, что в его словах содержится доля истины. – Но… – продолжил он, – у леди Елизаветы сейчас гости.
Едва
Двери распахнулись настежь, и краем глаза я увидела епископа Гардинера и моего дядю Арундела; они вышли от Елизаветы в сопровождении еще двух людей – я не помнила, кто они такие. Знаю одно: все они – члены Тайного совета.
– …невозможное создание, – услышала я слова дяди Арундела. Наверное, он говорил о Елизавете. Когда они приблизились к нам, мы вышли из ниши и вежливо присели.
– А, выводок племянниц, – сказал Арундел, поворачиваясь к одному из своих спутников. Теперь, на ярком свету, я узнала его – это был Шрусбери. – Кстати, как бы вы собирательно назвали группу юных родственниц женского пола?
– Будь они постарше, я бы назвал их «парной упряжкой», – усмехнулся Шрусбери. – Но поскольку эти две хорошенькие, я бы назвал их «дуэтом».
Оба засмеялись. Гардинер и их четвертый спутник нетерпеливо переминались с ноги на ногу, как будто у них имелись более важные дела, чем обмениваться шутками с юными девицами.
– Что вы делаете в этой части дворца? – спросил Арундел.
Я, боясь, что Маргарет выдаст нас виноватым взглядом, быстро ответила:
– Мы смотрели на верховую лошадь королевы, которая только что ожеребилась. Это единственное окно во дворце, откуда хорошо видно паддок.
Они высунулись в окно, и я показала им какую-то кобылу – вполне возможно, она действительно отведена королеве. Рядом с ней, пошатываясь на тонких ножках, бегал жеребенок.
– Очаровательно, – заметил Шрусбери.
– В самом деле, – согласился Арундел. – Будем надеяться, ее величество тоже скоро ожеребится.
Мы все на это надеялись, потому что ребенок запаздывал, и характер у королевы портился от неудобства ее положения и ожидания. Повитухи уверяли, что время высчитано неправильно – кто знает? Я совершенно ничего не знаю о деторождении, хотя теперь знаю чуточку больше о том, как завести ребенка, точнее, как его не завести, потому что девушки постарше по ночам шепчутся о таких вещах.
Гардинер досадливо откашлялся, и они ушли. Я потянула кузину Маргарет за рукав назад, к двери, где ждал покладистый Хамфри. Все, что требовалось, – еще одна улыбка, и вот дверь приоткрылась и мы проскользнули внутрь.
Мы вошли так тихо, что никто из женщин, присутствующих в покоях, не заметил нас. Я никого из них не узнала, кроме
– …они считают меня дурой, способной признаться, что я участвовала в восстании Уайетта, – сказала Елизавета. – Дураки они, раз так плохо думают обо мне! Я не пойду по следам кузины Джейн Грей.
Услышав имя сестры, я невольно ахнула, и все обернулись к нам. Я вздохнула, мне сделалось не по себе в таком обществе. Почти все присутствующие были старше нас лет на десять, и все смотрели на нас так угрожающе, что мне сразу захотелось сбежать. Кузина Маргарет вцепилась мне в руку, и я опасалась, что она пережмет мне вену. Все же я набралась храбрости и опустилась на колени, радуясь, что на мне самое новое платье и жемчуга Maman.
Поскольку Елизавета, судя по всему, не узнала меня, я сказала:
– Миледи, мы ваши кузины. Я Кэтрин Грей, а это Маргарет Клиффорд, которая недавно стала леди Стрейндж. Мы пришли поприветствовать вас во дворце Хэмптон-Корт.
Похоже, моя улыбка на них совершенно не подействовала, и меньше всех – на Елизавету.
– Вас послала моя сестра? – грубо спросила она.
– Мы пришли по своей воле, миледи. – Мы по-прежнему стояли на коленях, но она не делала нам знака встать.
– Не знаю, почему вы решили, что мне захочется с вами повидаться. – Она села и взяла книгу.
Я ломала голову в поисках подходящего ответа, но, по правде говоря, совсем не знала, как вести себя с этой кузиной. Елизавета нетерпеливо барабанила пальцами по книге; ее фрейлины по-прежнему смотрели на нас как горгоны.
– Кэтрин Грей, вы происходите из семьи государственных изменников… – Тук-тук-тук. – Недавно ваших отца и сестру казнили за измену. Почему вы решили, что я захочу общаться с вами?
– Тому, у кого стеклянная голова, следует опасаться камней. – Я не успела опомниться, как пословица слетела с моих губ; и поняла, что уже поздно что-либо менять.
– Убирайтесь! – прошипела не Елизавета, а одна из ее горгон. Она подошла к нам, рывком поставила нас на ноги и бесцеремонно подтолкнула к дверям. Елизавета тем временем успела углубиться в книгу, как будто ничего не произошло.
Выходя, я услышала ее голос:
– Греи думают, что когда-нибудь сядут на престол. Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось. – Что за чушь, ведь на престол взойдет наследник, полуиспанец, которого вынашивает королева! И потом, я не хочу садиться на престол. Правда, и Джейн не хотела.