Измерение 23 - долгий путь

Альбертович Лев

Федя вырос в этом месте за станком. Работал он из собственного удовольствия. Его отец, не без известный изготовитель оружия, рассказал сыну о огнестрельном оружии все в мельчайших деталях, будучи уверенным, что он унаследует его империю. Но этого не случилось. Нет, Федя был крайне способным учеником, но самый большой их завод подожгли конкуренты, а после разорили ещё несколько. В череде пожаров погибло большое количество рабочих, но это даже не попало в газеты. Их империя рушилась и отец Феди сдал свои оставшиеся заводы и оружия, в обмен на свою защиту. Пока его защита работала, но Федя боялся,

что когда нибудь отец не проснётся, а из его груди, будет торчать рукоятка ножа, напоминая одинокий телеграфный столб на пузатом холме.

М-да. Туманная история… Совсем как дым от Аделаиды.

Лев проснулся последним. Голова болела настолько сильно, что он ещё какое-то время просто лежал на полу, не в силах подняться. Затем он промямлил что-то недовольно. Гаврила услышал его и подняв за плечо, положил его на кровать.

— Довольный какой. — сказала Юля.

Он лишь ей улыбнулся, причем искренне и широко. Сейчас было слишком больно думать, чтобы ей что то ответить. А самое лучшее Она пропала! Какое чудесное утро, когда никто не лезет в твою голову и не лезет в твои мысли! Прямо таки мир казался лучше. Свободнее что ли.

Сразу нахлынул поток воспоминаний, о былых попойках. Что он тогда только не пил. Порой и не всегда спиртное, а токсичные вещества. Назвал бы его кто нибудь токсикоманом лет двадцать назад, то попали в точки. Деньги на алкоголь были, но уже когда сидишь на других веществах опьянение от алкоголя казалось лишь обязательным режимом, это как накрыть нас стол перед тем как сесть за него. Это было обязательно. Я не буду, говорить, что он тогда пил и нюхал, однако должен сказать, что бросить это без чужой помощи не мог семь лет. Он валялся среди пачек клея и и свежих газет, нюхая токсичный запах чернил.

Сейчас это было в прошлом, но оторваться от бутылки он так и не смог полностью. Это мешало идеалу, да. Но у него был свой идеал. Пускай выпивающий, но все таки не наркоман и не курильщик. Однако он никогда не курил, чем даже гордился, косо смотря на остальных за кем замечал эту привычку. Ему казалось, что он лучше их, перед тем, что может устоять от этой вредной привычки. Чужие недочёты казались куда хуже, чем свои.

— С новым годом… — сказал он, улыбнувшись неизвестно кому.

Слава уже к тому моменту смог встать.

— С новым годом! — крикнул Гаврила и Слава схватился за свои бедные кошачьи уши. В такие моменты хотелось быть глухим.

— Гаврил… Говори тише. — сказал он щурясь.

— А-а. Хорошо. — сказал он громким полу-шепотом— с праздником двенадцати рук, счастья, удачи! Ура!

Слава покивал и пошёл дальше к кулеру, налил стакан воды и пощурился от булькающего звука и выпил ещё два или три стаканчика. А потом он пошёл в курилку и закурил.

— Гриша. Гри-иш..! — сказал Гаврила нависнув над спящим. — Гриша! — он уже хотел его пихнуть.

Глаза Гриши открылись неестественно быстро для того, кто вчера напился до чёртиков. Зрачок съежился и он прищурился.

— С новым годом Гаврила… — сказал он не поворачиваясь.

— И тебя, но я хотел ещё спросить о учёбе.

Ты согласился пару дней назад… Я бы хотел начать завтра. Ты сможешь? — сказал он. Голос у него был как у ребёнка, что просит подарок у родителей

Гриша повернулся, хотел пошутить, что он не собирается никуда уходить и конечно поможет. Но посмотрел на Гаврилу и уставился ему в глаза. Столь серьезный взгляд он никогда не видел. Глаза будто бы углубились внутрь черепа, брови чуть нависли, зрачки стали как дрели, сверлили до глубины души. Гаврила будто повзрослел на пол тысячи. Гриша испугался, былое спокойствие ушло, Он даже забыл, что Гаврила спрашивал секунду назад. Ему стало страшно? И да, и нет, но что то было в них.

— Так мы договорились? — это фраза прозвучала как странно, неестественно.

Гриша не отрывая взгляда кивнул и Гаврила поднялся и пошёл в другую сторону. Он не сразу пришёл в себя, а когда Гриша все таки повернулся на бок, понял, что даже головная боль его отпустила на время, а после начала возвращаться с новой силой. Когда он встал, он подумал, что это все ему померещилось, но занятие решил провести на следующий день.

К вечеру похмелье прошло даже у Льва. Хотя он должен был умереть от такого количества алкоголя, возможно у него было девять жизней, как в старой пословице.

Возможно и было. Я с тобой не могу поспорить. Если бы я могла тогда до него достучаться, возможно он бы покрыл тогда туалет рвотой. Но у нас с ним было ещё много времени.

Много, даже очень. Возможно по этому он счастливей всего был с бутылкой, ведь тогда ты не могла до него достучаться.

Не смешно.

Внезапные вести

Валера Александрович вздохнул, посмотрел на табличку бывшего полковника "Кал" а и зашёл внутрь. Ничего в кабинете не изменилось, занимая свой порядок, как экспонаты в музее.

Полковник расчёсывал свою покорную шевелюру и пока Бахарев по традиции не сел и не подождал его. Только потом он заговорил.

— Ах! Валера. Ты пришёл? — сказал он убирая расчёску.

— Господин полковник.

— Ага. Наши маленькое совещание пришлось чуть перенести, эти вандалы… Знал бы я кто это, да я думаю он бы отправился в больницу сразу в разобранном состоянии для становления Око. Только эти тараканы, своих не выдают. А жаль. — он задрал ноги на стол и открыл бутылку газировки. — Валера, не хочешь? Ах да, у тебя диабет. Прости. — и он выпил пол бутылки залпом.

— Господин полковник мы можем сразу перейти к делу? — спросил майор.

— Ах, да. Точно. Валер, возьми ту бумагу на столе. Нет, не эту. Ага, её. Прочитай. — он закрыл глаза.

Валера Александрович взял приказ. После первых пару строк он нахмурился, а к концу приказа смотрел на полковника, как корова на мясника. Кто написал это?

— Господин полковник… — прошептал он, но не смог продолжить фразу.

— Да, да Валер. Я сам не очень доволен, но бумага от… — он поднял палец наверх. Над его головой посередине висела фотография. Афанасий Пан, главнокомандующий кошачьей армии. А по бокам вся его свита.