Измерение инкогнито
Шрифт:
Брови эмира ползут вверх. Руками он ощущает тяжесть обмякшего тела, но вот отражение старого визиря, словно мешок картошки стремительно катится вниз по лестнице, с силой бьется головой о хрустальные углы. Кровь из ран гранатовыми зернами обильно брызжет на зеркало с той стороны.
— Что это? — тихо шепчет эмир — зеркальный двойник повторяет движения его губ.
Эмир крепко держит в объятиях старого визиря, он чувствует, как старика бьет крупная дрожь, тело его с каждой секундой все тяжелеет. Еще немного и
Альхор Борджи заворожено, словно под гипнозом наблюдает за падением своего двойника, его непреодолимо тянет вслед.
— Альхор, очнись! — эмир с трудом удерживает обмякшее тело, всей силой бьет его ладонью по дряблой щеке, однако это не помогает.
Отражение эмира вдруг хищно улыбается. Эмир настоящий с ужасом наблюдает, как его отражение сплетает пальцы рук в жест эфрод — одно из самых разрушительных заклятий из его собственного арсенала. Это заклинание он разрабатывал сам и отлично знает его убийственнейшее действие. Секрета этого заклинания он не открывал ни кому и вот теперь он сам пытается применить его против себя же.
Тугой толчок магии. Страшное заклинание реализуется, наливается силой, еще немного и будет поздно.
Не успеть, не успеть — молоточком бьется мысль в его голове. Полноценной защиты от этого заклинания просто не существует в природе, однако матрица сверхтвердого щита как бы само собой, помимо воли хозяина, всплывает из подсознания, обретает четкость, образуется в его голове.
— Не-е-е-т! — отчаянно кричит Альхор Борджи — здесь нельзя! — и с неожиданной силой бьет ногой по зеркальной поверхности.
Зеркало гулко отзывается на удар, идет крупной гудящей волной и не выдерживает — лопается сразу по всей длине. Дождь мелких осколков скачет по лестнице, наполняя подземелье хрустальным перезвоном. Отражение исчезает, разбитое на тысячи частей.
— Спускаемся быстрее, мне уже надоели эти сюрпризы — твердо произносит эмир.
Старик собирается с силами, его как будто подменили. Теперь эмир едва поспевает за ним.
…Спуск окончен. Последняя ступень сливается с полом. По прежнему нет ни единой точки опоры. Довольно светло, но не смотря на это, стен по прежнему не видно, и от этого ощущение парения не исчезает, оно усиливается многократно.
— Зал предсказаний. Мы добрались — удовлетворенно и, как показалось визирю, торжественно провозглашает эмир.
— Что же теперь? — едва отдышавшись, вопрошает Альхор Борджи, зябко поеживаясь. Он прячет ладони под мышки, пытаясь согреть заледеневшие ладони. Холодная старческая кровь уже давно не греет.
— Здесь всякий раз по иному — отвечает эмир — но ты не волнуйся, предсказания всегда весьма точны и понятны.
Далеко впереди маленьким солнцем вспыхивает ярко-изумрудная звезда. Тугая жаркая волна бьет по ногам, отбрасывая назад полы халатов.
Еще одна вспышка,
После полумрака, нестерпимо яркий свет в двойне сильнее бьет по глазам, становится невозможно держать их открытыми.
— Жарко словно в хаммоме (бане) — жалуется визирь, прикрывая глаза ладонью. Старик теребит на себе ворот, пытаясь глотнуть побольше воздуха — теперь его лоб покрывает испарина.
— Это миры веера — как то невпопад отвечает эмир.
Глаза понемногу привыкают к яркому свету, можно их открыть.
— О повелитель, а где же наш? — спрашивает Альхор Борджи.
Словно в ответ на его слова, вспыхивает и гаснет одна из звезд, ее пульсирующий свет как бы подсказывает: «вот она я».
— Вот он — наш мир. Узнаешь его энергетику? — спрашивает эмир.
— О да, мой повелитель, без сомнения.
— Где-то рядом должен быть… мир того дикаря.
Рядом со звездой их мира вспыхивает звезда золотая. Она разительно отличается цветом и аурой от всех миров близнецов, что входят в мир веера.
— Вот и он. Проклятый мир.
Некоторое время они молча наблюдают, как звезды их миров попеременно пульсируют, словно соревнуются между собой яркостью свечения.
— О мой повелитель, не стоит ли задать вопрос великому оракулу, ответ на который мы хотели бы услышать?
— На то он и великий оракул, чтобы знать все ответы. И цель нашего прихода для него не тайна, поверь мне — отвечает эмир — не беспокойся и доверься ему.
Две звезды отделяются от общей массы и стремительно приближаются, принимая форму золотого и изумрудного шаров, затем они трансформируются в нечто непонятное, имеющее размытые, неясные очертания.
— Что там происходит? — спрашивает Альхор Борджи, подслеповато щуря глаза, едва привыкшие к яркому свету.
— Пока не могу понять — обеспокоенно отвечает эмир, но мне почему то это не нравится.
Изумрудный шар приближается намного быстрее, но только это уже не шар…
— Это же Захида, великий змей — символ нашего могущества и покровитель империи!!! — ошарашено и благоговейно шепчет эмир.
Образ великого змея Захиды можно увидеть на нерушимом щите государства, за честь носить его изображение на своем геральдическом гербе борются самые могущественные семьи страны.
Альхор Борджи медленно сползает в низ и падает ниц перед полубогом. Он не осмеливается поднять взгляд.
Эмир преклонил одно колено, но ему нельзя отводить взгляда — он должен отметить каждую мелочь, каждый нюанс дабы правильно толковать в последствии пророчества великого оракула.