Изнанка мира
Шрифт:
— Не переживайте так. Каждая игра — это сугубо конфиденциально. Дело слишком личное, и поэтому вся информация сразу после игры автоматически стирается из моей памяти.
— Хочется верить, — недоверчиво произнес Данни.
— Не сомневайтесь. Ведь все предрешено.
— Что именно?
— Вашу судьбу я уже рассчитал.
— Разве?
— И в том нет ничего утешительного. Да и удивляться нечему. С вами произошло то, что и должно было произойти. Другими словами, ничего иного и не следовало ожидать.
— Почему я должен
— Можете и не верить. Ведь это лишь игра. А в игре правда всегда виднее. Математика — штука точная. Что такое ваша судьба? Или вообще судьба любого из вас? Хотя, может, вам это неинтересно?
— Нет-нет, почему же? Вполне…
— Ваша судьба — это, прежде всего, сама ваша индивидуальность. Сразу оговорюсь, что здесь довольно много всевозможных переменных параметров, большинство из которых невозможно определить с достаточной точностью. Желания, влечения, увлечения, объем памяти, способность мыслить, анализировать, кругозор, знания, склонности, здоровье, нервная система, идеологическая платформа, степень хитрости, карьеризма и многое, многое другое. Далее идут ваши связи. Родители, друзья, знакомые, дети, сослуживцы… Причем параметры каждого из них также необходимо как можно тщательнее просчитать. Не простое это дело, но сегодня вполне реализуемое. Нет ничего невозможного.
— Мне трудно поверить…
— А я не стремлюсь к тому, чтобы вы верили. Игра — это не слепая вера. Игра — это варианты возможного.
— Хорошо. Допустим, но…
— Далее все надо… как бы это попроще объяснить… ну, перемешать… Скажем так. Связать ваши рассчитанные параметры с аналогичными данными лиц, появление которых в вашей судьбе наиболее вероятно. И тогда ваша судьба намного конкретизируется. Резко сужается поиск возможных изменений, так как из бесчисленного множества ходов остаются только те, которыми вы уже будете ограничены.
— Неправда! Я ничем не ограничен!
— Так только кажется… Ограничения существуют всегда и всюду. Начнем хотя бы с семьи. Ваш ребенок — одно ограничение, а вот жена — совсем другое.
— Возможно, но ведь это все добровольно…
— Какая разница, добровольно или насильно… Все равно — ограничение.
— Надо подумать. Но в остальном…
— В остальном — не лучше. Наибольшее количество ограничений, как правило, возникает вне желаний личности.
— Разве? Нельзя ли конкретнее?
— Пожалуйста, пример. Вы приходите в универсам «Подводный сад». Вам кажется, что вы можете выбрать любой мини-батискаф, дом-колокол, тип плантации и тому подобное. Но это только кажется! Да, вы, безусловно, выбираете, но только из всего того, что есть в этом магазине. Вот вам и ограничения! И так во всем. В том числе, и в судьбе…
— Уж очень примитивно. Я не согласен. Я всегда был, есть и буду свободным человеком. Я волен в своих действиях.
— Разумеется, но всегда в каких-то
Данни словно окатили холодной водой. Ему стало неприятно. Будто его раздевают на виду у всех. Его сокровенные переживания, сокровенные мысли, похоже, выдернули из него и бросили ему же в лицо. Это было гадко.
— Не забывайте: идет игра!
— Это игра?
— Черт побери! Конечно, игра!
— Понимаю… Понимаю… Со мной? Но как все произошло?
— Вам просто не хватило многих параметров.
— Ерунда какая-то… Каких еще таких параметров? Я ведь человек…
Данни недоумевал. Игра получалась злой.
— Настойчивость, умение приспособиться, крутиться, соврать где надо, то есть во многом переступить себя, свою справедливость… Вот о чем, Данни, вам надо подумать.
— Но это же недостойные вещи! Нет никакой моей личной справедливости! Вы меня просто дурачите. Есть общая справедливость. Справедливость для всех. Надо жить честно и по совести. Так живут, я знаю.
— Ну, скажем, совесть у каждого своя. Тут не следует обобщать…
— По-моему, вы слишком вольно оперируете столь важными понятиями. Есть общий закон. Он один для всех. Невозможно даже представить, чтобы кто-то мог его переступить. Наивно думать, что вокруг нас имеются ловкачи…
— Наивно думать, что этого нет. Такой честный… Вот беда…
— Но как же мораль? Похоже, ты заигрался, — Данни перешел на «ты». — Должны же быть какие-то рамки!
— А теперь стоп. Вот ты и доказал. Все, к чему ты призываешь, и есть сплошные ограничения. Те самые критерии, против которых ты выступал. Ограничения всего того, что возможно. — В мыслях компьютера чувствовался назидательный тон.
Данни был возмущен:
— Такую игру… Такую игру надо запретить! Это… Это разложение наших устоев. Это просто преступление!..
— Извини, но ты, оказывается, слишком примитивный человек для того, чтобы играть в такие игры. А жизнь — игра куда более сложная. Очень жаль, что ты не понимаешь этого. Вот потому ты и проиграл. Стал безработным.
Данни почувствовал, что ему катастрофически не хватает воздуха. Словно морской удав накрепко перехватил ему горло. Перед глазами поплыли разноцветные блики. Он задыхался. Кружилась голова. А где-то в подсознании бились ненавистные слова-мысли игровой системы.
— Скрывать подобное — еще большее преступление, — продолжала машина. — Только в борьбе противоположностей всегда побеждает правильное, настоящее. А ты совсем плох. Постоянно забываешь, что все — игра. Так нельзя.
Довольно долго Данни не мог отдышаться. Да, его задели за самое живое. Личное. Стало так больно! Обидно… Стыдно…
— Ну так что? — выдавил из себя Данни, удивляясь своему охрипшему голосу.
— Не надо ничего бояться.
— Понимаю… Понимаю… Согласен… Это правильно.