Изнанка мира

Цветков Владимир

— Что ты наделал, Бэрр? — воскликнул Ранни. — Зачем?

— Все, — вымолвил Бэрр. — Без эмоций. Кончено. Идем Правым Рукавом…

И опять некоторое время шли молча.

Болото скрылось. То тут, то там торчали голые деревья-шесты. Кривой Язык вдоль Правого Рукава густо порос синим кустарником. Тонкие ветви больно хлестали дальнобойщиков по лицам. Но они по-прежнему продвигались вперед. Смешанное чувство восторга и страха не покидало Ранни. А Бэрр по-прежнему оставался невозмутим. Он невзлюбил

эту планету всю, целиком — неласковую и грозную, жестокую и беспощадную.

— Может, зря мы убили Сладкоголосого, Бэрр? — наконец нарушил затянувшееся молчание Ранни. — Он мог бы нам пригодиться…

Бэрр только шумно вздохнул.

— Мы так и не узнали, чего он хотел, — продолжал Ранни.

— Чем меньше слушать Сладкоголосых, тем лучше, — не выдержал Бэрр. Из-под ноги у него выскользнул юркий бабочник. Это говорило о приближении Холодных Гор. Там, в горах, их множество.

Вскоре кустарник заметно поредел. Теперь Бэрр и Ранни шли быстрее.

Накат густого тумана застал их у подножия холмов, которые кто-то неудачно назвал Холодными Горами. Очертания деревьев сразу же скрылись в сизой мгле. Здесь уже чувствовались порывы ветра, становившиеся все сильнее. Вершины холмов прятались в лиловой хмари низких тяжелых туч.

«Наконец-то! Вот они какие, Холодные Горы! Даже в такое жаркое лето здесь настоящий морозильник, — думал Ранни. — Чудеса, да и только. И почти ничего не видно. Попробуй, отыщи дорогу в таком тумане…»

Деревья, кустарники и травы оказались покрытыми серебристым инеем. Земля была устлана белым ковром. И всюду быстро сновали беспокойные бабочники. Ярко-желтые ягоды горели в видневшихся кое-где проталинах. Сквозь мелкую поросль ягодника пробивались серые полосы оттаявшей почвы. Чуть дальше, среди развороченных камней виднелась извилистая лента небольшой речушки.

— Здесь невыносимо холодно, — сказал Ранни, когда они подошли к реке. — У меня совсем закоченела левая нога.

— Да, тут не жарко, — согласился Бэрр. Он сбросил тяжелый ранец с плеч, прислонил его к камням и, зайдя прямо в речку, наполнил давно уже опустевшую флягу чистой студеной водой.

— Хорошая река, — неожиданно улыбнулся Бэрр. Что-то светлое ожило в его душе. — Даже на такой планете бывают такие места.

Прохладная, хрустально-лучистая речка стремительно несла свои воды, прокладывая путь через болота, холмы и леса. В этом неукротимом движении ощущалась ее дерзкая внутренняя сила. Сила беспокойных стремлений и подлинной свободы.

— По-моему, самое время перекусить и обогреться, — Ранни нетерпеливо озирался по сторонам. — Иначе мы совсем замерзнем.

Бэрр же думал совсем о другом: о далекой юности, о затянувшихся буднях, о несбывшихся мечтах.

— Пожалуй, — задумчиво произнес он.

Ранни тут

же снял свой ранец, достал из него уже подсохший от самообогрева носок и, подойдя к реке, хорошенько его выстирал. Прихрамывая, вернулся на место, бросил носок на ранец, а сам уселся на небольшой рыжеватый камень. Рядом поставил автомат. Затем он с трудом и осторожностью стащил свой левый сапог и принялся неторопливо разматывать санитарную повязку.

— Пожалуй, — повторил Бэрр и направился к зарослям кустарника за хворостом.

В душе он радовался этой передышке. Все-таки в любом деле человеку необходим отдых.

Когда он возвратился с большой вязанкой сухих прутьев лжеорешника, то обнаружил, что Ранни на месте нет.

Бэрр развел костер, вынул из своего ранца два походных обеденных комплекса и разместил их над огнем вместе с небольшим цилиндрическим чайником. Все-таки удобная вещь — разборный противень на гравитационной подушке!

Прошло минут пять, но Ранни все еще не появлялся. И только сейчас Бэрр вдруг заметил, что исчезли и автомат, и ранец, которые принадлежали Ранни.

— Ранни! — поднявшись во весь рост, громко позвал Бэрр. — Ранни!

Его голос растворился в непрерывном шуме бурлящей реки.

— Ранни! — снова крикнул Бэрр. И опять ему никто не ответил.

Безмолвные Холодные Горы окружали его. Порывистый ветер посвистывал в зарослях кустарника. Вид редко поросших округлых холмов, пустынных извилистых речных берегов и свинцового неба усиливал появившееся у Бэрра ощущение одиночества.

Бэрр быстро пообедал, и теперь его терзали смутные предчувствия.

Он торопливо упаковал ранец и обошел кругом то место, где он и Ранни решили пообедать. Следов Ранни нигде не было.

— Ранни! — вновь позвал Бэрр. — Ранни!

Он все еще надеялся…

Некоторое время стоял молча и внимательно осматривал местность в бинокль. Раздумывал. Решал.

Но больше медлить нельзя. Надо идти. Необходимо успеть все сделать сегодня.

— Ничего не поделаешь, — сказал Бэрр вслух. — Лотерея…

Он положил руку на приклад автомата и, перейдя вброд реку, зашагал между холмов по направлению к Дороге Орлов. На душе у него было скверно.

«Вот люди! Чего им только не хватает? — размышлял Бэрр. — И этот тоже не удержался. Ушел. Сам ушел. В позапрошлый раз Тюлл исчез, а теперь этот. Сколько их уже на этих зернах обманулись! А все равно идут… Не так просто настоящие зерна вырастить. Волшебных, поди, и вовсе нет, а ядовитых хватает. Попробуй-ка, отличи. Да… Хлебные Колючки. Удачи захотел Человек… Нет, парень. Пропадешь. Сколько таких повидал… Ведь хлеб растят не для выгоды, а чтоб сила была… Работать надо. Много работать. Тогда, смотришь, и удача рядом будет».