Изнанка неба
Шрифт:
У него были толкающие винты, поэтому они находились позади крыльев, и не дай бог позабыть об этой особенности этой машины в темноте, когда она выруливает на старт. Я обошел самолет слева и открыл дверцу, находившуюся прямо перед крылом.
Мои мысли по поводу размеров состояния набоба получили свое подтверждение. В этом салоне легко могло разместиться человек восемь, но он был оборудован только на четверых. Об этом говорили две пары больших, удобных кресел, расположенных навстречу друг другу. Они были обтянуты кожей кремового цвета, а к подлокотникам были прилажены небольшие серебряные пепельницы
Я ступил в салон своей нечестивой ногой и по щиколотку утонул в мягком, отливающим старым золотом ковре. Справа от меня в хвостовую часть вела небольшая дверца, находившаяся между двумя креслами. За ней расположилась крошечная кухонька, буфет, стойка и дверь туалета. Все было обшито чуть более темными фанерованными панелями.
В передней части кабина пилота была отделена от салона только бархатной шторой, которая препятствовала попаданию в нее яркого света из салона самолета. Кресла пилотов имели более деловой вид, были стройнее своих собратьев в салоне, но обивкой служила все та же кремовая кожа. Приборная доска была обтянута темной кожей с мягким валиком в верхней части. Именно в него нужно было ткнуться лбом в случае экстренного торможения и других непредвиденных ситуациях.
Каждая шпала прибора имела автономную подсветку и небольшой серебряный козырек. Все ручки управления были сделаны из слоновой кости.
Эффект простора и роскошной отделки создавал у меня странное ощущение чего-то нереального. Так принято отделывать роллс-ройсы богатых бездельников, а не современные самолеты. Здесь все казалось мне чужим и незнакомым: в тех самолетах, что мне доводилось пилотировать, конструкторы сначала создавали салон для пассажиров, потом находили место для приборов, рычагов управления и только затем вспоминали, что надо найти место для летчика.
Я протянул руку потрогать штурвальную колонку, когда дверца рядом с креслом второго пилота открылась, и в кабине появился Китсон.
– Не стоит попусту дергать за ручки управления, сынок, раздался его голос. – Мы, пилоты, очень суеверны на этот счет.
– Здесь нет цветного телевизора, – парировал я его атаку. – Ни за что бы не взялся водить самолет без цветного телевизора.
– Но у нас есть холодильник, – ухмыльнулся он. – Могу сделать тебе виски со льдом.
– Это можно расценить как попытку подкупа, – сказал я, пропуская Китсона в салон, из которого он прямиком отправился на кухню, а сам уселся спиной к кабине в кресло и стал наблюдать за его действиями. Он не шутил и под стойкой действительно оказалась дверца небольшого холодильника, которую мне не удалось заметить во время своего осмотра.
– Неужели этот королевский будуар действительно может летать? – подзадорил я.
Китсон вышел из кухни с двумя увесистыми бокалами в руках.
– Ты же видел его в полете, неужели у тебя еще остаются сомнения?
Он передал мне бокал и уселся в кресло наискось от меня.
– Не надо себя обманывать, эта кремовая кожа, шелковая драпировка и деревянные панели весят не больше,
– Да еще бутылку виски и лед, – поддержал я.
Китсон довольно ухмыльнулся, и мы углубились в изучение содержимого наших бокалов, тем более что набоб вполне справедливо полагал, что отличный виски весит в полете не больше дрянного.
– Вполне с тобой согласен. Может быть, я слишком долго прожил в бедности.
– Можешь эту мысль отнести к нам обоим.
Мы выпили за это. Самолет еще не так уж долго простоял под палящим солнцем, и в салоне жары не ощущалось. Заправочная команда начала свои манипуляции. Кен достал сигареты, выглянул в окно и затем убрал их обратно.
– Как себя чувствует Ширли?
– Не видел ее с тех пор.
– Мне все еще хотелось бы... – тут его лицо посерьезнело. – Даже не знаю, что и сказать.
– Я тебя понял. Оставь это.
Я сделал большой глоток виски и повернулся к нему.
– Пока тебя не было мне удалось заключить одну сделку.
– Надеюсь, – нахмурился Китсон, – ты не натворил слишком много глупостей, пока дядя Кен был занят своими делами?
– Как посмотреть.
– Валяй, выкладывай, – задумчиво кивнул он.
– Я вернул набобу его драгоценности.
Китсон буквально оцепенел от удивления.
– С одной стороны я получил за эту услугу пару писем, – оба конверта тут же перекочевали из моего кармана к нему в руки. – Так что ты теперь совершенно свободен в своих действиях и они не смогут привлечь тебя к ответственности через суд. Можешь организовать свое воскрешение.
– Они вполне могут линчевать меня в самом Пакистане, – процедил Кен, пробежав глазами послания набоба.
– Это они смогут сделать в любом случае.
Мой приятель спрятал письма в кармане.
– Надеюсь, это еще не все?
Эти письма могут оказаться гораздо важнее, чем ты думаешь. Лично мне кажется, что лучше всего тебе оставаться на легальном положении. Особенно в нашем деле.
– На легальном положении? С каких это пор?
– Ну, скажем, с определенного момента. Это будет зависеть от обстоятельств. И, кроме того, я получил кое-что еще. Около пяти тысяч фунтов в долларах и швейцарских франках плюс пистолет.
– Пять тысяч? – уставился он на меня. – Всего пять? О, Боже!
Набоб давал пять процентов, но я взял меньше в обмен на оружие и кое-что еще.
– Это должно быть чертовски хорошее оружие, – горько процедил он, неподвижно глядя в одну точку перед собой.
– Мне было нужно именно это. Отсюда и цена. Кроме того, я видел описание всех украденных драгоценностей. Им не очень-то хотелось его показывать, но у них не было выбора.
– Ну, теперь ты удовлетворен?
– Вполне. Мне теперь понятно, где находится остальная часть драгоценностей.
В кабине на мгновение воцарилась мертвая тишина: бензозаправщик уехал и рабочие уже закончили свою работу. Китсон снова достал сигареты и протянул мне одну.