Изнанка свободы
Шрифт:
— А Ринглус?
— Монгрел. Полукровка, — поясняет она на мой недоуменный взгляд. — Отец — фэйри, мать — человечка.
— А… Элвин?
— Неужели он ничего не рассказал тебе?
От ее историй о битве и гибели богов голова идет кругом. Не хочется верить словам фэйри, но и не верить не получается. Если боги уже сотни лет, как мертвы, то кому мы возносим молитвы, во чью славу жжем свечи и благовония в храмах?
А мой самоуверенный и циничный хозяин! Неужели он действительно избранник-Страж, призванный остановить
Вот откуда у него та чудовищная сила, что позволила ему уничтожить армию у замка моего отца.
Боги могли бы найти кого получше для этой работы. Защитник мира не должен быть таким жестоким себялюбцем.
Наш разговор прерывает возвращение Элвина. Маг непривычно мрачен, уезжал он в куда более добром расположении духа. Он приветствует Тильду кивком и останавливает на мне хмурый взгляд.
— Пойдемте со мной, сеньорита.
Я пугаюсь, как всегда, когда он так смотрит, но не подаю виду. Следую за ним в часовую комнату.
— Давно хотел вам показать… — он останавливается в дверях. — Это еще что за грисковы шутки?
— О чем вы?
Он подходит к часовому механизму, проводит рукой по полированной бронзе, поворачивается ко мне.
— Ваших нежных ручек дело, сеньорита?
Это он только сейчас заметил? Прошло уже больше недели с тех пор, как брауни по моему приказу счистили прозелень с бронзовых шестеренок.
— Нет. Ну при чем здесь я? Должно быть, дом сам привел себя в порядок. Это же обычное дело, когда сами собой прочищаются камины, и исчезает пыль.
— Наверное, я должен сказать спасибо?
— О, не стоит затруднять себя, мой лорд. Уже то, что вы заметили мои труды, само по себе великая награда.
Он верно понимает насмешку и стискивает челюсть:
— Хватит, Франческа!
— «Хватит» что? — спрашиваю я с самым невинным видом, внутри проживая неподдельное злорадство. — Вы хотели что-то показать, мой лорд?
— Забудь, — бурчит он и уходит, испортив миг торжества.
Отвратительно! Почему он всегда умудряется оказаться победителем? Вместо того, чтобы радоваться, как я уела мага, я весь остаток дня слоняюсь по дому и гадаю, чего же такого он хотел мне показать.
Элвин
Надо же было так сглупить. Зла не хватает.
И ведь как знал, как чувствовал — нельзя оставлять развалины больницы надолго без внимания. Но Джанис был на редкость убедительным, когда говорил про отдых. И я действительно адски вымотался. Так, что засыпал на ходу.
И все же не стоило его слушать. Сколько раз убеждался — все доктора в душе паникеры.
Было потеряно не так много времени, всего ночь, но ее хватило. К утру, когда после похорон я отправился к бывшему госпиталю, оказалось, что ночью на развалинах орденской резиденции случился пожар. По воспоминаниям очевидцев, он вспыхнул будто сам собой и продолжался почти до рассвета. Горели развалины, горели подвалы глубоко под землей. Камень спекся до однородной угольно-черной
И вот что характерно — ни одно из соседних зданий огонь не затронул. Отнюдь не усилиями пожарной команды с несчастной парой бочек воды. Зеваки, суеверно крестясь и ежась, вспоминали, как пламя и не пыталось покинуть отведенных ему пределов. Ровная, словно циркулем очерченная граница, отделившая горелый камень от просто лишь слегка закопченной мостовой застыла безмолвным свидетельством правдивости их рассказа.
Очень знакомая картина. Почти то же самое, только в ином масштабе, я устроил в холмах Ува Виола.
Качественная зачистка любых улик и свидетельств. Я позорно проспал возможность взять за жабры таинственного лорда-командора.
Хорошо, что вчера, по настоянию Ринглуса, мы достали тело Сэнти. Девочка заслужила нормальное прощание, а не братскую огненную могилу рядом с культистами.
Пнув обгоревший камень и плюнув на пепелище, я отправился домой — выполнять данное самому себе обещание по поводу пленницы. Но норма разочарований на день была не выполнена, и Франческа поспешила это исправить.
После веселых новостей я и так был малость не в духе. А сеньорита еще и устроила одну из своих пантомим. Я понял: будем продолжать, и не сдержусь — сделаю что-то, о чем потом опять буду жалеть.
Поразительно. Вот как она каждый раз умудряется делать из меня подонка, а из себя — несчастную жертву?
Позже я остыл. Взглянул, во что превратился Старина Честер всего за две недели. И устыдился.
Где были мои глаза? Франческа, как минимум, заслуживала искреннего «спасибо». Ума не приложу, как она заставила брауни работать на совесть. Я вот никогда не умел добиться таких результатов.
Они же тупые! «Они» — в смысле, брауни. Невероятно тупые. Сколько ни объясняй, все равно сделают неправильно и криво. Я уже через две минуты общения с безмозглыми вулями готов швыряться огненными шарами.
Нет, Иса, например, умеет обращаться с полуразумными созданиями Изнанки. Они всегда ходят у нее по струнке. Ну так на то она и княгиня. Как-то не ждал от обычной человеческой девчонки таких талантов.
Надо поблагодарить, что ли.
Франческа
— Нет, я ничего не слышал о других пленниках, — задумчиво говорит Ринглус. — И не видел никого, кроме Тильды.
Я подслушиваю, затаившись меж книжных шкафов в облике кошки. Так лучше слышно, а меня сложнее заметить.
Они опять совещаются вчетвером. Обсуждают культистов и дальнейшие планы. Я знаю, что это не мое дело, но не могу удержаться, чтобы не подслушать.
Интересно же!
По библиотеке, заглушая прочие запахи, плывет одуряющий дух липы и чабреца. Джанис не любит вино, особенно с утра. Предпочитает травы.
— Плохо, — хмурится Элвин. — А ты, Тиль?
Фэйри качает головой, и маг еще больше мрачнеет: