Изнанка
Шрифт:
Вишенкой на торте этой канализационно-навской клоунаде был Млад. Пребывая в челодлани средней тяжести, не в силах выйти из этого положения, он нудно бубнил из под неё: тварь непосредственной опасности в ближайшее время не представляет, полетает и удалится, поскольку вреда никому из присутствующих нанести не сможет. Бубнил ровно, даже, можно сказать, занудно — видно, не в первый раз. Ну а с такой пакостью бывший десятник разъездной стражи сталкивался, понятно. Вообще Млад разбирался в нави и ряде навских
И да, бормотание дворецкого эти воены картонные не слушали, либо пафосно первозмогая на пустом месте, либо азартно хренача бессмысленной магией, издавая азартные звуки типа «Вот чуть-чуть! Я почти достал эту идопротивную пакость! Ещё немного!!!»
— Идиоты! — ласково произнёс жрец за спиной, явно со специально жреческой магией, потому как повисла тишина, заклинаниями кидаться перестали.
Правда, Млад по инерции добормотал свой речитатив, который в тишине, наконец-то, дошёл до вояк.
— Услышали? — не менее ласково продолжил захребетник. — Вы какого лешего делаете, придурки? Чем вы, гнев Ида на ваши пустые головы, в храме занимаетесь?!! Прихожанок лапаете?!! Что в библиотеке храма написано про «тварей нави, синими призраками именуемыми»?! И если мне никто не ответит, — настолько ласково продолжил в тишине жрец, что аж непричастного меня передёрнуло, — то следующую пятилетку он будет нести Слово Ида на полночь, настолько далеко, что ему придётся лёд своей тупой головой раскалывать!
— Синие… призраки… — проблеял один из жрецов. — Есть твари нави редкие, вне жилья человеческого редко встречаемые. Навки поганые, притом для человеком не опасны, а полезны: изводят навь, во множестве заводящуюся в заброшеных домах и иных схожих местах. Однако, жите с синим призраком под одной крышей вредно и опасно — нанести вред человеку такая тварь не может. Но вкусив человеческой души не приемлет иной пищи. И живущее в доме слабеют, хворают. А коли синий призрак переродится, то станет опасной навкой али навью.
— Замечательно, Рабзус, — аж поаплодировал жрец, наконец сползая с аркубулюса. — И что за навь, прости Ид, вы тут устроили?!!
— Э-э-э… ну мы это… почтенный Кжитик… — блеяли жрецы на три голоса.
— Ладно, вы, светлый, их потом довоспитаете, — прервал я приятное, но несвоевременное зрелище. — Навку надо извести, — кивнул я в сторону офигело преследующей храмового бойцы мышатину.
— Понимаю, вкусила души человеческой, — кивнул Кжитик.
— Угу, — почтенно покивал я, помотав головой подскочившему Младу. — Нет, Млад, в навь я пока не пойду. Хочу кое-что проверить.
— Как скажете, господин.
Ну не то, что «хочу», но Потап, злостная мохнатая задница, меня этими тренировочками изведёт,
«Изведу», — довольно посулил топтыгин, эманируя весельем — зрелище суетящихся «военов» ему тоже «зашло».
Ну вообще, как я и думал, тут вполне хватит десятка типичных зверодухов-заклятий. Но это не вполне то, что можно назвать тренировкой. Хотя идиотическое пыханье огнём — тоже не то. Потап, конечно — скотина и не непогрешим: ошибается, зараза, подставляя ценного меня. Но в данном случае — он знал что тут, не ошибся. И ревел — «попробуй из яви». И простые заклятия зверодухами — не то.
«Не отпущу!» — подтвердила мохнатая задница, эманируя интересом.
— Жлоб! — охарактеризовал я это свинское поведение, но задумался.
Теоретически, я могу справится и огнём — собственно в этом, в большей степени и заключалась «тренировка», в смысле бессердечное топтыгинское надругательство над моими спокойными утренними часами. Душевный жаб меня «качает» гораздо эффективнее, нежели стандартные заклятия владетелей. Оборот — ещё сильнее, но там «перерасход», тренировка на разрыв выходит, что сам Потап тормозит.
А вот что я могу с этой пакостью сделать огнём? Хммм… теоретически — могу. Как и, теоретически, одарённые…
«Не смогут», — сообщил Потап. — «У них целый дух, не часть их. Они с ним договариваются, хотя и не словами. Но он делает, как умеет, по-другому не понимает»
Тогда ясно, я могу за счёт того, что жаб — интегрированная в меня приспособа, играть именно «типом» пламени, а не формой, как обычный одарённый. Душевный огонь, хмыкнул я. Но, в принципе, возможно…
«Ты ещё попади», — веселился топтыгин.
— Ещё попаду, — отмахнулся я, формируя магическое воздействие.
В виде гибких, самонаводящихся лент огня, которые, как клетка, охватили бешено мечущуюся, бешено завизжавшую мышь. А вот дальше я напрягся: выжечь навь, оставаясь в яви, теоретически, возможно. А на практике вышло сложно, но справился. Покрылся испариной, чуть не обгадился от натуги (но, учитывая место пребывания — опомнился, удержался) и не сломал мозги, но через минуту справился.
«Хороший шебуршень», — одобрительно сообщил Потап, с медвежьего плеча возобновляя мои оскудевшие закрома. — «И я — спать».
И выдвинулись мы дальше. К моему искреннему удивлению и радости — никаких больше гадостей нам «на маршруте» не встретилось. Шесть часов отдыха я просто послал нафиг, а Млад закинулся алхимией. Так что с «заказом» мы справились за тридцать с копейками часов. Выслушали велеречивые благодарности, выслушали гадости о богах (в плане призвания их внимания на наши непричастные головы) и свалили. Млад — отсыпаться. А я забывать прошедшее и бороться с внутренним определением своей почтенной персоны как «говночиста».