Изнанка
Шрифт:
В принципе, можно просто следовать за Барисулом в отдалении: териантропом он вечно не пробудет, устанет, да и энергия истощится. Но опять же — алхимия. Не говоря о том, что текущими скоростями он, паразит такой, может часа за три-четыре добраться до земель Боричей. И там будет кисло не только мне, но и Потапу…
«Есть вариант», — сурово сообщил топтыгин, присылая образ.
Тухленький вариант, если начистоту: превращаться в ходячую мясорубку. Жрать Боричей в том числе и в прямом смысле слова. Но если «войти в ритм», — им не поможет ни алхимия, ничего
«Сожру», — довольно сообщил Потап. — «Сейчас можно. Жалко, из него колбасок не навертеть», — пустил слюнку мохнатый гурман.
Ну, он как бы мои ощущения в определённом смысле испытывал, да и прочих Потапычей. И к кулинарии имел некоторую слабость, хотя и от «свежатины-дичины» не отказывался…
«От такого только дураки отказываются», — уточнил топтыгин.
— Ну да… не нравится мне этот вариант, Потап. Риск, да и изводить род — такого не скроешь. По делу, по укладам. Но по законам — могут быть претензии. Да и бояться меня начнут.
«А сейчас не боятся?» — фыркнул мохнатый.
— Боятся, но скорее — опасаются. Сильный владетель, такие есть, хоть и немного. Да тот же Серпент…
«Мы — сильнее».
— А он ядовитее.
«Ну так-то да», — признал Потап.
— Так вот, они есть. Но работать адвокатом я не смогу. Никто не будет нанимать систему залпового огня для защиты в суде.
«А что за система?» — заинтересовался топтыгин, получил образ и категорически отрезал: — «Не потянешь».
— Я образно. Но вот что делать бедному видому с этим засранцем? Хм… видому…
«Обжоры так делают».
— Я безумен от голода? А этот Барисул — не обжора, только наоборот?
«Это как — наоборот?»
— Всё загаживает со страшной силой. Никто столько сожрать не может, как он гадит, но гадит же.
«Засранец», — фыркнул Потап. — «В принципе — потянешь. Ты — хрень непонятная, опасная. И делать сам будешь, а дырка не страшна», — на этом он прислал мне мой образ «со стороны», и мне немножко поплохело от вида беролака с нахрен вырванной нижней челюстью и отсутствием части горла.
Нет, понимать, что со мной, я понимал, даже чувствовал (чтоб его!), но видок, да ещё без огня — пробирал.
В общем, выходило, что мне надо заниматься «духовной акробатикой». Не слезая с аркубулюса, на ходу, влезать в навь. Там я до Барисула доберусь, но нужно, чтоб его тушка была вблизи моей, иначе чуда не получится.
Хотя и сложного в этом ничего нет. Да и прибить меня засранец в теле просто не успеет — в нави свои, эксклюзивные отношения с временем. Так что зафиксировался и, матерясь от тряски, не с первой попытки, провалился в мир мёртвых.
Пейзаж в нави фактически не изменился. Как и наше взаиморасположение. Правда, аркубулюс еле-еле перебирал лапами, что…
«Потому что ты так в навь вошёл. Мог по-другому, по-другому и было бы», — пояснил Потап.
Ну а над ветками ме-е-едренно летела шестилапая гибкая тень куницы-дракона. А если Радз…
«Нет. Он за этого заступаться не будет. И так куница глупая начудила:
— Сожру, сожру, — отмахнулся я, «стартуя» с аркубулюса в виде огненного беролака, сайгача по воздуху.
Сблизился с тенью куницы, и замер. И непонятно, что, блин, делать: удары огненными лапами проходили через тень.
«Я — не знаю. Я — не обжора», — уточнил Потап. — «Как убить — знаю, и ты знаешь. А как сделать, как ты хочешь — не знаю».
«А я — знаю», — пискнула Динька. — «Но они сами», — уточнила мелкая.
Это она имела в виду возможность «затягивать в навь», но такой вариант и вправду не годился: фейки взламывали мозг, и одарённый сам проваливался в мир мёртвых, по своей инициативе и фейкиной воле. Какие-то невнятные, присущие человеку механизмы работали, как я понимаю. А мне надо или убить из нави, или вытащить в навь владетеля. Что вроде и непонятно как, а на деле…
И стал я «душевно жечь». А через полминуты поджаривания в нави появилась ошарашено вращающая башкой шестилапая куница с подпалинами. Понять засранец ничего не успел: моя лапа пробила ему грудку, ухватив за пульсирующее сердце, держа на весу. Думал, что-то пафосное сказать, но плюнул. И просто раздавил сердце засранца, с интересом ожидая результата. Потому что мы были в Нави, а есть ли «сердце» у Барисула как жизненно важный аксессуар — я был не уверен.
Но, как оказалось, было. Обмяк и стал рассеиваться искорками, впитывающимися в меня, под одобрительное урчание Потапа.
«Вот я поел, и силушки медвежьей прибавилось», — довольно констатировал он. — «Чего задумался, шебуршень?»
— Да как-то думаю. Впрочем — врагом этот скот не был. А был он гадом, без которого просто спокойнее жить будет, — сам себе ответил я на всякие переживания. — Ладно, надо… хм, надо в Находку вернуться.
«Нахрена?»
— Он Тортиллу… тьфу, Щелец траванул. И если жива — надо сообщить, что отравитель мёртв. А если мертва — передать Щелецам через Рейнаров.
«Шебуршенство человечков! Но, может, и верно — что с щенками творится, лучше знать, чем не знать», — выдал мохнатый.
А я вышел в явь, на всё так же сайгачущем аркубулюсе. И чуть не получил по башке дохлым трупом мёртвого Барисула! Вот даже сдох — и то нагадить норвит!
Аркубулюс притормозил, подчиняясь моему пожеланию, пыхнул в дохлятину высокотемпературным пламенем на всякий случай: несложно, а потом спокойнее будет. Впрочем, дохлый труп обгорал без вскакиваний и протестных воплей на тему неподобающего отношения. Так что развернул я аркубулюса к Находке. И стал слушать нудёж Потапа, что ему охота белок. И белок, и лосей, и вообще мяса побольше, а то меня чинить без расходников накладно.