Изнасилование

Чеснокова Юлия Олеговна

Я хорошо помнила адрес, а оттуда-то добраться уже было минутным делом. Почти без слов, кроме поправок «налево», «направо», «через перекресток по стрелке», мы доехали до дома ЧунСу и, вывалившись из машины, поднялись пешком на второй этаж, где он жил. Он открыл дверь и пропустил меня вперед. Мне некогда было оглядываться и осматриваться. Я скинула сандалии и, интуитивно, побрела в кухню, которую вычислила словно на нюх. Впрочем, почти каждый человек, оказавшись в гостях, мог бы точно указать на дверь, за которой находится кухня.

Я плюхнулась на мягкий стул, положив

руки, а поверх них голову, на стеклянную прозрачную столешницу. В висках до сих пор стукались разные мысли, издававшие звуки и пищавшие, каждая о своем. Что теперь делать? Когда я точно знаю, что хочу испортить жизнь родному отцу своего ребенка.

– Чай, кофе? – вкрадчиво спросил ЧунСу где-то надо мной.

– Веревку и мыло, - подняла я голову. Он стоял напротив, у плиты.

– Могу я начать спрашивать? – неловко попросил он. Я кивнула – Ты только сейчас узнала ДонУна?

– Нет, всё гораздо хуже и запутаннее, - у меня сейчас было столько предположений о развитии событий и столько нехороших идей, что не хотелось врать вообще, следя за тем, что говорю. Я хотела выговориться и всё. Как он воспримет такую честность, мне уже было ровно – я узнала его сразу, как встретила почти месяц назад. И поняла, что хочу уничтожить этого человека, отомстив.

– И начала для этого с ним встречаться? – тут же сообразил ЧунСу – Значит он тебя… тогда.. тоже?

– Они все меня тогда. До единого, - цинично промолвила я и увидела, как посерело лицо парня. Ему было дурно от представленных картин.

– Я не имею право тебя судить, - опустил глаза он – ты вольна делать то, что считаешь нужным. Однако не думаю, что смогу теперь молча наблюдать и не вмешиваться.

– Уён и ЧунО в больнице моих рук дело, - осмелела я, с вызовом бросив эту информацию ЧунСу. Он округлил глаза, охнув, но тут же ссутулился и повернулся полубоком. Зачем я сказала это? Затем, чтобы он подумал, что я хотела навредить ДонУну физически, а не морально. Тогда он расслабится и пропустит мимо осуществление плана по разбитию сердца.

– А если бы они умерли? – с горечью заметил молодой мужчина.

– Я не убийца, и не настолько наивна, чтобы просчитаться, - ладно, частично это была бравада, потому что Уён мог и погибнуть, но я бы и глазом не моргнула – ненавидишь меня?

– Нет, - ЧунСу выключил закипевший чайник, забыв, что хотел с ним делать – ты и мне хотела отомстить, верно?

– Верно, - я прищурила глаза, размышляя, верит он мне или нет. Кажется, да – но больше не хочу. Ничего не хочу!

– Что произошло сейчас такого у ДонУна? – он имел в виду мой срыв. Что произошло? Ах да, я не сказала главного! Это же вся изюминка сюжета.

– Видишь ли… есть небольшая загвоздка. Была. В моих с вами девятью отношениях, - ЧунСу внимательно вникал в мои слова, даже развернулся прямо ко мне снова – У меня ребенок есть. От одного из вас.

ЧунСу разве что не упал, где стоял. Его лицо выразило столько

эмоций, что за всеми было не уследить, и все невозможно было передать.

– Ребенок… от… кого?

– Я не знала, до сегодняшнего дня, - парень, кажется, готов был признать невозможный для него факт отцовства, но я пресекла его догадку, выставив руку – его отец ДонУн. Я поняла это пол часа назад.

ЧунСу сел на стул, не выдерживая, кажется, того, что я на него вываливала.

– Это всё… так трудно, так сложно, - он потряс головой – и ты не думала всё это время, целых два года, найти нас, подать на нас в суд, шантажировать, не знаю там, деньги вымогать…

– Деньги? – я усмехнулась – Если бы ты видел, что произошло после того, как меня от тебя вырвали, ты бы понял, что ни за какие деньги мира не смыть той грязи и того ужаса.

– Ясно, - быстро произнес он, вздрогнув. У него даже мышцы на руках дергались от того, что он представлял и что осознавал – Я, конечно, всё равно до конца не пойму, но если я могу что-то для тебя сделать… помочь чем-то… я могу заслужить твоё прощение?

Я посмотрела на него и задумалась. Ненавидела ли я его? Нет, к нему у меня не было тех чувств, которые вызывали остальные. В принципе, он был почти не виноват. Скорее, ассоциации и косвенная причастность заставляли хотеть причинить боль и ему, чем сами его поступки. Он ждал моих слов, но я всё молчала и думала. Понимая, что я в неподдельном сомнении, ЧунСу встал и, подойдя, опустился передо мной на колени, опустив плечи и заглянув в мои глаза.

– Пожалуйста, я прошу тебя, от всей души. Если ты сможешь, прости меня за то, что я тебе сделал, - у меня вновь навернулись слезы на глазах. У меня закололо в подреберье, и тысяча кнутов простегала мою израненную душу. Почему, почему из всех тех мерзавцев, которые мучили меня и заставили страдать, самый безвинный, самый достойный, встал на колени и молит о прощении?! Ни ДонУн, ни Уён или ЧунО, которые должны были бы ползать в ногах за содеянное, никогда бы такого не сделали, даже если бы вспомнили. Даже Йесон, корчивший теперь из себя благородство, не снизошел до простого человеческого «прости». Что уж говорить до коленопреклонения.

– Тебя я прощаю, - закивала я головой, тыльной стороной ладоней утирая слезы и сползая со стула. Я опустилась на пол рядом с ЧунСу и положила руки ему на плечи – ты ведь не хотел и тебя, буквально, вынудили это сделать.

– Я должен был остановить их любыми способами, образумить, - он перехватил мои влажные руки и начал целовать – но когда Илай вырубил меня… скотина, я ему ещё припомню это! А на утро…

– Пожалуйста, давай забудем, Бог с ними всеми! – я смотрела, как сияют его глаза, ищущие во мне что-то, какого-то отклика, или уже видящие. Что-то невероятное. Я, действительно, захотела забыть всё. Трагедию двулетней давности, ужасы, ДонУна, месть, Йесона. Кстати о нем, теперь я могла так просто откупиться! Я сообщу ему, кто отец ДжеСоба и он отстанет. Да, кажется, звезды начали мне благоволить, и я избавлюсь от балласта в своей роковой судьбе – Я так долго носила в себе это…