Изобличить вертопраха желаете?
Шрифт:
Но Леонид ворвался в кабинет почти сразу за ней. Вот это скорость! Имела в виду бег на шпильках Лидочки, а не широкий мужской шаг своего бывшего жениха. Макеев привалился плечом к дверному проему, когда Ника сгребала в приготовленную кем-то услужливым коробку содержимое первого ящика письменного стола. Решил выдержать паузу или рассчитывал, что она сама первая с ним заговорит. Но Ника не собиралась этого делать, она вообще правду сказала, что хотела уйти по-тихому и, ни с кем не прощаясь. Но, не судьба, ей не позволили так поступить.
–– Что
–– А не видно? Вещи собираю.
–– Не дури! Показала характер, и хватит. Ника, да встань ты, наконец, из-за стола, когда я пытаюсь с тобой говорить!
–– Не кричи, – спокойно ему ответила и опрокинула второй ящик, ссыпая из него всякую всячину в подставленную коробку. – И говорить нам не о чем. Я тебе еще вчера это…
Договорить не успела, как он подскочил, жестко схватил за плечи и поставил на ноги. А дальше… ну, бред же творил!.. Бывший жених как одичал: ухватил за волосы на затылке, оттягивал за них и одновременно удерживал, да еще так и впился ей в губы. Дикость и есть: зубами по ее зубам стучал, силой их разжимал. А раньше… ей вроде бы, это нравилось?
–– С ума схожу по тебе! – как зарычал Ленька, на глазах превращаясь в дикаря.
Судя по его рыку-хрипу, блестящим глазам и грубым действиям, так оно и было. Сходил. С ума. Или он уже и был такой, а она этого не замечала? Может, и его тяга к частой смене партнерш из той же области? Но думать над этим не было возможно – этот ненормальный поранил ей губу и теперь норовил оторвать пуговицы на пиджаке, прокладывая себе путь к…груди.
–– Пусти! Леня! – получилось, как выкрикнуть, но псих и этот возглас заглушил рычанием пещерного человека, сжимая при этом ее нежные полушария груди.
–– Люблю тебя! Хочу тебя! – и снова добрался до губ, истерзал их бедные. – А еще хочу ребенка. Сегодня же!
Ника решила, что он окончательно спятил, так как принялся задирать на ней юбку. Вот совсем уже решилась на крик о помощи, как Леонид резко отстранился. Тут она затаила дыхание, надеясь, что пришел в себя, одумался и теперь извинился бы, поняв, что натворил. Ничего подобного. Макеев нисколько не выглядел покаянно. Но он принялся очень внимательно всматриваться в ее лицо.
–– А что это ты молчишь, дорогая? – похоже, действительно сильно недоумевал. – Я только что предложил тебе такое!..
–– О чем ты? – Нике удалось, наконец, вывернуться из его объятий, постаралась увеличить между ними расстояние, а потом стала спешно поправлять на себе одежду.
–– Ты еще спрашиваешь?! – мужчина осыпал ее искрами из полных гнева глаз. – Я сказал, что готов даже заиметь ребенка, а ты…
–– А я, знаешь ли, к таким твоим жертвам не готова, – сказала и так и попятилась скорее на выход. – Да и ты, Леня, повзрослел бы сначала. Вон, ведешь себя, будто незрелый юнец. А еще хозяин фирмы!
И так выходило, что она пятилась к двери, а он на нее надвигался. Чувствовало ее сердце, что до спасения ей не достанет полуметра. И тут,
–– Пошла прочь! – как ненормальный закричал на нее Макеев.
А Вероника прыгнула женщине за спину и прикрылась ею как щитом.
–– Все, господин Макеев. Я ухожу. И с фирмы и из твоей жизни. Навсегда, Леня. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся на жизненном пути.
Сказала и заспешила по коридору, подальше от разгневанного бывшего жениха. И пусть оставила в кабинете свои пожитки, глупая была затея с самого начала ехать сюда. А в след неслись выкрики Леонида. Обидные, но уж лучше так, чем поддаться его напору.
–– Иди, иди! Сколько времени тебе понадобится, чтобы одуматься? Неделя, пара дней? А я подумаю потом, принять ли тебя назад! Нет, это надо? Я к ней со всем сердцем, а она!..
Уже в самом конце коридора Вероника обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на то место, где трудилась несколько лет, и успела рассмотреть, что Макеева окружили, как облепили, их офисные дамы и наперебой ему там что-то говорили, оглаживая по плечам и груди.
–– Утешится, – прошептала сама себе. – Этот быстро тоску-печаль утолит с другой.
– – 4 –
К Маришке Вероника приехала уже часам к трем дня, а застала ее, по-прежнему лежащей в постели.
–– Что, так плохо? – с сочувствием посмотрела на подругу. – Помощь нужна?
–– Уже нет, а было…ууу! А как твои дела?
–– Договор подписала. Господин Наумов принялся меня стращать…
–– Думаешь, сокрушается, что дорогу ему можем перейти? – приподнялась Маринка на локте. – Может, правда, у него там место было прикормлено, а мы займем и…
–– На зловредного типа он непохож. На самоуверенного – очень даже. А из особняка съехал полгода назад. Нет, думаю, манны небесной с его руки ждать не следует, а если упадет зернышко, так мы его не упустим.
–– Понятно. Ну, а с Ленчиком чего? Он мне тут телефон оборвал. Это ты его довела?
–– Вот еще! Он сам, кого хочешь, доведет. Я поехала вещи свои забрать, так он меня чуть не изнасиловал. Веришь?
–– Еще как! Он же у тебя необузданный, а еще распущенный.
–– Правда, что ли? Не замечала ранее.
–– А ты много чего… погоди, как это чуть не изнасиловал? Серьезно?!
–– Угу! – пошла Вероника к ноутбуку, собираясь дальше разговаривать между делом. – Ребенка, сказал, хочет.
–– Пфф! Болван! Упустил он свое счастье из рук. До него это дошло, вот и пошел теперь напролом в последней попытке тебя удержать. А вот если бы раньше, и хитрее бы был… слушай, тебе беречься от него теперь надо!
–– Не говори ерунды. Что, я его не знаю, что ли? Одни потуги! От красавчиков вообще мало толку. Они как мыльные пузыри: снаружи все из себя радужные, переливаются и притягивают глаз, а пальчиком в них ткни…в общем, думаю, я его больше на своем пути не встречу.
–– Так считаешь? Хорошо бы. А что ты там сейчас делаешь?