Изобретение зла
Шрифт:
– Морочил голову. Но если мы здесь, то почему бы не попробовать?
– Попробуем. Но я ещё не поблагодарил тебя за ложку. А ну сюда, и руки за спину!
Он ударил Черного по лицу и тот свалился как мешок. Потом поднялся на колени, постоял, вытер кровь с лица. Встал.
– Все? Теперь все?
– Нет.
– Будешь ещё бить?
– Не сейчас. За мной должок за вторую ложку.
Они вышли сквозь арку. Улицы были пусты, полная луна светила так, что, казалось, можно было читать газету.
–
– Пойдем прямо.
– Прямо мой дом. Ты хочешь в гости?
– Хочу.
Они пошли прямо, потом свернули налево, потом сворачивали ещё множество раз. Они запутались в собственных следах и уже не понимали куда идут. Наконец, они пришли в переулок с прозрачной стеной. Здесь Пестрый не выдержал, стал биться в стену и срывать с себя одежду.
Черный подошел к забору и попробовал выломать камень.
– Только попробуй, - сказал Пестрый.
Черный пробовать не стал.
Они вернулись в палату к утру, очень усталые, очень замерзшие и очень злые.
По пути разбили стекло на пустом столике Лариски, вытащили из-под стекла фотографию и порвали. Оторвали несколько каменных плиток в уборной и покидали их в комнату перепуганной пьяной Анжелы.
Пестрый пропробовал пошутить и сбился.
– Ну!
– Что-то я не в настроении. Я бы лучше стекла побил сейчас. Что это гудит все время?
– Это включился первый уровень, - сказал Черный.
– А стекла мы ещё побьем, обещаю.
47
В данной ситуации Арнольд Августович потерял всякую способность действия, но способность мыслить у него осталось. Так что он использовал эту способность как только мог. Все утро он просидел в кабинете, напряженно мысля. Но в какую сторону бы ни шла мысль, она натыкалась на преграду, преодолеть которую была неспособна. Арнольд Августович не мог отделаться от назойливого представления: будто стоит он, одинокий посреди ночного черного поля, а поле то ограждено высоченной стеклянной стеной. И начинает он бежать, и бежит, пока не стукнется о стену. Посидит, придет в себя, выйдет на центр и снова бежит, и снова стукается.
И так постоянно. И даже не знает он, есть ли в той стене дверь наружу.
А, собственно, какое мне дело?
– думал он.
– Ну идет игра и помешать этой игре я не в силах. Убьют друг друга десять человек, ну и что же? Каждую ночью друг друга убивают сотни - и ничего, мы уже привыкли. Просто не хочется быть игрушкой. Но ведь это просто слова. Все мы и так игрушки, не у Машины, так у собственной злости, привязанности или честолюбия. Так какая разница? Итак, есть проблема или нет проблемы? Если есть, то нужно её сформулировать, выбрать несколько возможных подходов к решению и начать решать. Арнольд Августович любил все раскладывать по полочкам.
Но ведь есть Велла, которая
Хотел бы я знать, какие мозги в неё вложили. Если у неё мозги Машины, то все мы обречены, а если она простенькая игрушка с алмазными когтями, то мы ещё поборемся.
– Велла, - позвал он, - нужно, чтобы ты мне помогла.
– С удовольствием.
Она отвлеклась от царапания стакана и села к Арнольду Августовичу на колени.
– Тебе так удобно, хоречек мой?
– Удобно. Скажи, почему Бодхидхарма пришел с севера?
– А я откуда знаю, я вашу историю не учила. Тебе зачем?
– Просто вспомнилось. Ты загадки отгадывать умеешь?
– Не люблю.
– Но ради меня. Слушай, представь, что ты висишь на очень высокой финиковой пальме. Пальма такая высокая, что ты обязательно разобъешься, если упадешь. Твои руки связаны за спиной и за спиною же, привязаны к ногам. Так что за ветку ты не можешь схватиться. Ты висишь и держишься за ветку одними зубами. Но вот внизу появляются люди, они твои друзья и они видят, как человек болтается на дереве.
Они начинают кидать в тебя камнями, потому что не узнали тебя. Что ты сделаешь?
Велла задумалась и просидела с отрешенным взглядом почти три минуты.
– У финиковой пальмы нет веток, - наконец сказала она.
Арнольд Августович облегченно вздохнул. У этой игрушки далеко не машинный интеллект. Она просто перебирает все варианты, пока не найдет правильный. Она мыслит стандартно, как элементарная электронная игрушка.
– А что ты думаешь о таких строчках?
– спросил он.
– "А на губах, как черный лед горит, стигийского воспоминанье звона."
– Этот язык мне не известен. Известна каждая фонема в отдельности и значение каждого слова, но общий смысл зашифрован.
– Так расшифруй.
Велла задумалась ещё на минуту.
– Это не отвечает ни одной из логических схем. Я тебя разочаровала? Если хочешь, я передам твою загалку ЕЙ и она быстро тебе поможет. Хочешь?
– Ненужно. Пригласи Кощеева.
Через десять минут сонный Кощеев был в кабинете.
– Мне говорили, что вы человек неумный, - начал Арнольд Августович.