Изобретения профессора Вагнера (ил. А.Плаксина)
Шрифт:
— Позвольте, куда же он уезжает? Я не хочу механических слуг. Пусть рабочие увезут их обратно…
— Простите, но я был так уверен в том, что слуги понравятся вам, что распорядился не ожидать меня. Впрочем, это можно исправить, если не хотите…
И, подойдя к окну, Мичель закричал:
— Эй! Эй, вернитесь!
Но грузовик уже завернул за угол и скрылся.
— Не слышат! Уехали… Ну ничего, я приеду за ними завтра. Хотя надеюсь, вы за день настолько привыкнете к ним, что сами не пожелаете вернуть их. Позвольте попрощаться с вами. Мне нужно еще доставить
— Но как же так?…
Приветливо кивнув, Мичель выбежал из комнаты.
— До завтра! — крикнул он из автомобиля и уехал.
Эдуард Гане и Иоганн остались одни, со страхом поглядывая на металлических истуканов, стоявших у несгораемого шкафа.
— Вот так история! — шепотом сказал Гане, опасаясь, как бы звук его голоса не привел в движение механических слуг. Сделав знак рукой, Гане на цыпочках подошел к закрытой двери и негромко сказал:
— Сезам, откройся!
Дверь отворилась. Гане и Иоганн выскользнули из кабинета в спальню. Дверь закрылась за ними. Оба вздохнули с облегчением.
— Только бы они не вышли оттуда, — опасливо сказал Гане тихим голосом. Он с ужасом вспоминал металлические руки, вращающиеся, как крылья мельницы. — Неприятная история…
— А что, если бы их выгнать оттуда? — предложил Иоганн.
— Но как? — с тоскою спросил Гане.
— Мы вот что сделаем, — сказал, подумав, Иоганн. — Вы, господин Гане, пройдете вверх и запретесь на ключ. В верхних комнатах двери без всяких «Сезамов». Старый ключ будет надежней. А я пройду со двора и крикну этим идолам из окна, чтобы они убирались отсюда к черту.
— Что же, попробуем, — согласился Гане. Он заперся наверху, а Иоганн, выйдя из дому, крикнул через окно: — Сезам, откройся!
Когда дверь из кабинета в спальню открылась, он крикнул вторично:
— Вперед десять шагов!.. Шагом марш! Уходите отсюда!
Но «слуги» стояли неподвижно.
— Пошли вон! Убирайтесь!
«Слуги» по-прежнему не двигались, стоя у шкафа, как рыцарские доспехи. А двери в это время уже закрылись, и Иоганну пришлось вновь повторять: «Сезам, откройся!» Он изменил тон, кричал на все голоса: то басом, то фистулой — все напрасно. «Слуги» окаменели. Иоганн просил, умолял их, наконец, начал ругаться. Но разве сталь проберешь ругательствами!
В полном отчаянье явился он к Гане:
— Не уходят…
Гане сидел в кресле, опустив голову.
У него было такое чувство, как будто в его дом ворвались разбойники и заперли его в верхней комнате. Но что могло произойти со «слугами»?…
Гане хлопнул себя по лбу.
— Все это очень просто, — сказал он, повеселев. — Мичель, объясняя, сказал в присутствии слуг «стоп!». Это слово парализовало их механизм. Они, кажется, в самом деле вовсе не опасны нам…
Гане осмелился даже спуститься в нижний этаж и пройти в свою спальню. Но вечером, ложась спать, он заставил Иоганна принести из гостиной столы, диван и стулья и забаррикадировать ими дверь из кабинета.
— Так будет спокойнее, — сказал он, укладываясь
Иоганну совсем не улыбалось провести ночь на баррикадах, но он улегся без возражений, по привычке повиноваться…
Это была самая беспокойная ночь за всю долгую совместную жизнь Иоганна и его хозяина. Старикам не спалось. Им чудились какие-то шорохи в кабинете. В тревожном сне их преследовали кошмары: стальные люди хватали и били их железными руками.
Незадолго перед рассветом Иоганн разбудил задремавшего хозяина:
— Господин Гане… господин Гане!.. В кабинете что-то творится неладное…
Гане проснулся, вскочил с кровати и прислушался. Да, это не обман слуха. Из кабинета действительно доносились заглушенные звуки, тихий треск, удар металлического предмета о ковер и потом шипенье…
— Ожили! — с ужасом прошептал Иоганн. Его челюсти выбивали дробь, а руки тряслись так, что он не мог стянуть с себя одеяла.
Похолодевшие от страха старики сидели несколько минут неподвижно, будучи не в силах сделать ни одного движения.
В кабинете шум усилился. Что-то упало и с грохотом покатилось по полу. Это перешло все границы страха. Гане вдруг подбежал к двери и закричал исступленным голосом:
— Сезам, откройся!!
Но дверь не открывалась.
— Сезам, откройся! — эхом повторил Иоганн. И они пищали, ревели, кричали у двери, стараюсь извлечь из своих старых глоток всю гамму звуков человеческого голоса, чтобы пробудить какие-то неповинующиеся вилочки в механизме дверей. Но все было напрасно. Страшная сказка «Тысячи и одной ночи» претворялась в действительность. Им казалось, что двери из кабинета дрожат под напором чьих-то тел. Еще минута, и оттуда вырвутся сорок разбойников и растерзают их старые тела…
Последнее, что слышал Иоганн, это был визгливый лай Джипси, изгнанного на ночь из дому. Потом все замолкло. Иоганн и его хозяин потеряли сознание…
Когда они пришли в себя, уже рассвело. С радостным удивлением они убедились, что живы и невредимы. Дверь в кабинет была закрыта, и баррикада из стульев, столов и дивана не нарушена. Иоганн нажал на дверь в гостиную рукою, и, к его удивлению, дверь открылась. Они были свободны. Иоганн разбудил садовника и повара. Но никто из них не решался войти в кабинет.
— Вызовите полицию, — сказал Гане.
Садовник отправился во флигель и по телефону сообщил в ближайший полицейский участок.
Через полчала послышалось трещанье мотоциклетов. На этот раз Гане не возражал против технического прогресса. Неприятный шум мотоциклета показался для него райской музыкой.
Полисмены открыли дверь кабинета. На полу лежали поверженные кем-то металлические «слуги».
Дверцы несгораемого шкафа были открыты.
Все драгоценности исчезли…
Присутствие полиции придало Гане смелости. Он вошел в кабинет и, глядя на лежащих «слуг», сказал прочувствованно, как будто он обращался к трупам: