Изолятор
Шрифт:
– Вам это удалось, доктор, – ответил один из рабочих.
– Все будет в порядке, – заверил я. Потом повернулся к О'Лири. – У вас есть список тех, кто работал непосредственно с телом?
– Разумеется, доктор. Все, что вам угодно, – ответил он, качая головой. – Все, что угодно.
– Я просто хотел удостовериться, что все в безопасности.
– Конечно, конечно.
О'Лири продолжал уничтожать меня взглядом. Еще бы! Ведь я оторвал ему яйца и преподнес на тарелочке перед всеми подчиненными. И кроме того, не сомневаюсь, что детектив думал – упаси Боже – о тех судебных разбирательствах, которые начнутся, если кто-нибудь
Покончив с обязанностями по охране общественного здоровья, я отвернулся от Майерса и О'Лири и подошел к краю кратера. Потом очень осторожно спустился по склону к могиле. Запах отбеливателя усилился, и я чувствовал себя пехотинцем на Западном фронте, попавшим в зону газовой атаки. Майерс остановился за моей спиной.
– Господи, помилуй… – услышал я его негромкий голос.
Дуглас Бьюкенен лежал на спине. С одной стороны от него возвышались шесть футов земли, с другой стояли мы с Майерсом. Специальный пакет для трупов, в который его засунули, сейчас был открыт; к внешней стороне толстого черного пластика прилипли кусочки сырого бетона. Дно могилы, если можно так назвать эту яму, было неровным, так что бедра Дугласа оказались ниже, чем все остальное. Жидкость, которую я принял за отбеливатель, собралась в углублении. Рубашки на трупе не было, а штаны оказались спущены до колен.
Джон Майерс повернулся и медленно пошел вверх по склону.
– Не могу. Надо подышать, – лаконично объяснил он.
Я продолжал смотреть на тело.
Неровный надрез шел от каждого плеча к грудине и ниже, к лобку, образуя букву Y. Именно такой надрез делают патологоанатомы, когда производят вскрытие. Левая часть грудной клетки оказалась оторвана и лежала на краю пакета, словно открытая дверь, обнажающая внутренности грудной и брюшной полостей. Картина моментально заставила вспомнить гравюры великого анатома эпохи Возрождения, Весалиуса. Фигуры на этих гравюрах обычно располагаются на фоне самых что ни на есть пасторальных пейзажей. Они мирно почивают с распахнутыми грудными клетками, позволяющими зрителю проникнуть взглядом в глубины тела. Это действительно прекрасные произведения искусства, которые не могли сравниться со зрелищем, открывшимся моему взору.
Было и еще одно серьезное различие между гравюрами великого анатома и Дугласом Бьюкененом: фигуры Весалиуса имели все положенные им органы.
Не тревожа тело, я увидел, что и сердце, и легкие Дугласа отсутствуют. Не хватало также поджелудочной железы, печени, желчного пузыря и селезенки. Шея была надрезана, а щитовидная железа удалена.
– Вам приходилось видеть что-нибудь подобное, доктор? – не очень любезно поинтересовался О'Лири.
Я не ответил.
– Можно мне открыть вторую половину тела?
– Разумеется. – О'Лири, не выдержав, воздел руки. – Какого черта? Судя по всему, вы теперь здесь – главный босс.
– Спокойней, Ли, – вмешался Майерс.
Я вылез из кратера, подошел к фургону коронера, достал оттуда бумажный халат и защитные очки и, облачившись, вернулся к яме. О'Лири и Майерс молчали. Да и вообще никто не разговаривал, так что тишина делала зловещую картину еще более страшной.
Присев на корточки на краю ямы, я дотянулся до правого бока Дугласа и убрал грудную клетку и брюшину. Ребра
Я вернул на место мышцы, ребра и кожу.
Бросилось в глаза, что пенис и мошонка подняты таким образом, что оказались на бедрах. Плоть мошонки разрезана, а яички удалены.
– Ох, Боже мой!.. – не выдержал даже я.
Голова. Она покоилась на небольшом возвышении, так что казалось, будто Дуглас смотрит вдоль собственного тела. Верхушка черепа была отпилена и сдвинута. Мозг отсутствовал.
Я поднялся, вылез из кратера, снял перчатки и маску и глубоко вздохнул. Мне едва не стало плохо, но я все-таки сдержался, силой воли заставив себя прийти в норму. Не дай-то Бог, если кто-нибудь из этих ребят увидит, как я блюю.
Я повернулся к О'Лири.
– Судмедэксперт Кэрролла собирается этим заниматься?
Он взглянул на детектива Майерса, потом снова на меня и вздохнул:
– Экспертиза запланирована.
– Хорошо, – ответил я. – Но я собираюсь предложить перевезти тело в госпиталь Сент-Рэфэел в Балтимор. Именно там мы изолировали тех, кто уже заболел. А судебная медицина Кэрролла вполне может работать и там.
О'Лири снова окинул взглядом нас с Майерсом и на сей раз молча кивнул.
– Юридических сложностей не возникнет? – на всякий случай уточнил я.
– Не должно бы. Я позвоню куда следует.
– Джон, – я посмотрел на Майерса, – а в Балтиморе не возникнет проблем?
– Думаю, что нет.
О'Лири не выдержал:
– Это все-таки наше расследование.
– Разумеется, – успокоил я его.
– Тело было обнаружено именно здесь. Похоже, и убит он был тоже здесь.
– Почему вы считаете, что его убили здесь?
– Ну, не прямо здесь, а вон там. – О'Лири показал на еще одну огороженную территорию в десяти ярдах от нас. – Там, на земле, разворошены прошлогодние листья. Мы проверили на кровь. Положительно.
– Кровь?
– Всего лишь след.
– След… – Я осмотрелся. – Как же, черт возьми, фермеру удалось все это обнаружить? То есть я, конечно, совсем не специалист по собакам, но… – Я показал на стоящие в стороне, всего в нескольких футах, мешки с бетоном. – Ведь могила была заполнена вот этим. А сам труп залит отбеливателем.
О'Лири пожал плечами:
– Нам просто крупно повезло. Парень, который все это обнаружил, держит охотничьих собак. Они и учуяли. Видимо, какой-то едва заметный след крови вел от места убийства сюда. И собаки начали рыть именно здесь. – Он посмотрел вокруг, потом снова вернулся взглядом к могиле. – Да, нам действительно крупно повезло. Еще день-другой, дождь… и даже гончие уже ничего бы не учуяли.
О'Лири направился ко второму огороженному участку, я за ним. Действительно, полицейская лента, будто своеобразная аллея, связывала оба клочка земли. Наконец он заговорил:
– К этому месту идут три следа, от него к могиле – два и два от могилы. Все они, однако, очень неясные. – Он приподнял ленту и, наклонившись, оказался в запретной зоне. Там ползал на четвереньках человек, изучая каждый сантиметр земли. – Остается предположить, что те, кто убил и выпотрошил этого парня, сделали это именно здесь, а потом перенесли тело к заранее вырытой могиле.