Изолятор
Шрифт:
Барри расхохотался.
– Вот об этом я и говорю. Но вот чего я не пойму, я прочитал одну из твоих книжек, и ты представлялся мне скучным, зацикленным на отношениях преданным щеночком, а в жизни ты довольно неплохой парень. Единственный плюс твоей книги – это постельные сцены, от которых точно намокли бы девочки, если бы смогли добраться до них сквозь непроходимую пелену романтического бреда.
– Мне, конечно, льстит, что у тебя встал на мой роман, но можно было обойтись без деталей. Вообще ты не похож на мужика, который по своей воле будет читать девчачьи романы, где
– Александра дала почитать. Это та горяченькая медсестра, которую я совсем скоро сделаю счастливой на пару часов.
– Я так и знал, что она его не прочитала.
– А вот если бы весь твой роман состоял из постельных сцен, как знать, может быть она бы осчастливила тебя, мой друг.
– Интересно, мой друг, как это возможно в изоляции? Только прошу тебя, не говори: “Правила созданы, чтобы их нарушать”.
– Неужели, я кажусь тебе настолько шаблонным “крутым” парнем? У нас тут скорее “Разделитель”, чем “Форсаж”*.
– Не уходи от вопроса.
– Ник, а ты крепкий орешек. Я скажу лишь, что в этом деле скука – мой лучший помощник. Чем скучнее живет человек, тем сильнее цепляется за любую возможность рискнуть.
– Все люди разные, Барри, для кого-то скука – это стабильность, кто-то всю жизнь стремится упорядочить свою жизнь так, чтобы в ней было минимум постороннего вмешательства.
– Да, мой друг, ты прав. Но малышка Александра совсем не такая. Она как вулкан, который дремал сотни тысяч лет, а я – литосферная плита, начавшая необходимое движение.
– Я говорил, что ты не особо похож на самурая, так вот, на геолога ты похож еще меньше.
Мы оба громко рассмеялись, глядя друг на друга. Это был настолько редкий момент веселья, что все тут же уставились на нас, в их глазах читалось изумление. Но нас не особо волновало, что о нас подумают. Думаю, это и была та самая общая черта, благодаря которой мы с Барри сходу смогли поладить. Мы долго смеялись, как будто хотели растянуть это чистое мгновение удовольствия, как можно дольше. Нас прервал очередной унылый, протяжный сигнал, который оповещал об окончании завтрака. Для меня он олицетворял всю общечеловеческую боль, в его неумолимом вое все наши потери плотно сплелись с разрушенными надеждами и теперь пробивались прямиком к сердцу, несмотря на толстые стены и защитные одежды. Боль не остановить барьерами и не спрятать за дверью. Её можно лишь принять, позволить стать частью себя и надеяться, что найдешь силы не дать ей поглотить себя полностью. Я посмотрел на ожесточенное лицо Барри, и понял, что не одного меня постоянные сигналы довели до ручки, но далеко не все предпочитают молча принимать удары судьбы, Барри из тех, кто встречает удары судьбы молниеносным кроссом справа. Этот поединок будет воистину легендарным.
________________________________________________________________
* Разделитель – постапокалиптическая драма режиссёра Ксавьера Генса о группе выживших, спрятавшихся в бункере.
Форсаж – американская многосерийная медиафраншиза студии Universal о крутых парнях и быстрых машинах.
Глава 2.
“Живущий среди теней боится солнечного света.”
Я сидел в кабинете доктора Вайлдса и, пока он заполнял бумаги,
– Итак, Николас, как вы себя чувствуете?
– Как будто меня держат взаперти.
– Вы прекрасно понимаете, о чем я. Головокружение, перепады настроения, тошнота?
– Только после вашей убогой еды.
– Я не понимаю вашу озлобленность, мы ведь заботимся о вашем здоровье.
– Вы даже не знаете болен ли я.
– Вирус постоянно мутирует, мы не успеваем за ним, ваше здоровье – наш приоритет, а я трачу всё своё время на поиски лекарства! – в голосе доктора почувствовалось напряжение – Кроме того, на вас лежит груз социальной ответственности, опасность угрожает не только вам.
– Ладно, док, извините, я просто уже схожу с ума в четырёх стенах, в жизни столько времени не проводил в одном здании. Чувствую себя хорошо.
– Тридцать дней – крайний срок проявления симптомов, мы предполагаем, что он немного увеличился, учитывая мутацию вируса, будьте особенно внимательны в ближайшие три-четыре дня, немедленно сообщайте обо всем касательно вашего здоровья.
– Есть, сэр!
Доктор посмотрел на меня взглядом усталого человека, который готов был тратить своё время на что угодно, кроме разговоров со мной.
Теперь я по расписанию направлялся к нашему психологу Сидни Колтон. Она была очаровательна, умна и, признаться, я думал о ней намного чаще, чем следовало бы. Я шел по широким больничным коридорам и увидел Барри, который направлялся на приём к доктору Вайлдсу.
– Шалом, мой друг.
– Только не говори, что ты еврей, Барри, коварный параноидальный геолог соблазнитель медсестер не может быть евреем.
– Я наполовину индиец. Только не тот, что не ест коров, а тот, что снимает скальпы. А ты что-то имеешь против евреев?
– Я также, как они жду пришествия Христа и не люблю работать по субботам.
– Хах – Барри издал короткий отрывистый смешок – а куда ты идешь? К нашему доктору психологических наук, которая могла бы покорить Голливуд?
– Да, к Сидни, она могла бы покорить весь мир.
– Да ты запал на нее, дружище. Как по мне, она слишком холодная.
– Холодная? Шутишь? Она невероятная, очень энергичная и искренняя. И у нее отличное чувство юмора.
– Видимо тебе она раскрылась больше, чем мне. А она смеётся над твоими тупыми шутками?
– Что?
– Ну знаешь, у всех бывает тупые шутки, признай, она смеётся над твоими шутками, когда ты сам понимаешь, что сказал какую-то чушь?
– Хм, да, бывает – задумчиво ответил я.
– Это верный признак того, что кушетка вам понадобится не только для выявления ассоциаций, братан.
– Ты что еще и психоанализ изучал?
– Самую малость. Дружище, главное не теряйся, забей на все эти правила и рамки, её здесь все считают бесчувственной сукой, а раз с тобой она такая милая, значит ты ей нравишься! Поверь мне.