Изотопы для Алтунина

Колесников Михаил Сергеевич

— За что такая немилость?

— За то, что ты выпивох и разгильдяев покрываешь. А ведь партийный билет в кармане носишь!.. Твоя бригада на тебе же скоро воду возить будет. Знаешь, какими качествами должен обладать руководитель?

— В общем и целом знаю.

— Вот-вот. Это чувствуется. «В общем и целом»... Где твой машинист манипулятора Сухарев, знаешь?

— Где же ему быть? Наверное, уже в цехе. Через четверть часа начинаем ковку.

Самарин брезгливо поморщился.

— Твой Сухарев в отделении милиции — вот он где. Вчера подобрали в состоянии крайнего опьянения. И это, Алтунин, уже не первый случай. Два

раза Сухарев являлся на работу в нетрезвом виде, а ты скрыл эти позорные факты. Почему?

Алтунин уперся взглядом в кафельный пол. Все так и было: два раза Сухарев являлся в цех под хмельком. А он, бригадир, в самом деле никому не доложил об этом: ни мастеру, ни дежурному диспетчеру. Правда, на манипулятор Сухарева не пустил — вместо него работал Скатерщиков. Сухарев после холодного душа сметал метлой окалину.

Что мог ответить начальнику цеха Алтунин? Рассказать, как пытался усовестить Сухарева и даже грозил увольнением? Но результат-то каков?.. Собирался пожаловаться мастеру. Тот, возможно, перевел бы Сухарева в другую бригаду. Но этого-то Алтунин как раз и не хотел. Сухарев искусный машинист ковочного манипулятора, а вместо него, гляди, дадут третьеразрядника или какого-нибудь недотепу, который запорет срочный заказ.

Не всякому под силу управлять манипулятором. Работенка эта не из легких. Чтобы переместить горячую заготовку в нужной плоскости, машинисту ковочного манипулятора приходится выполнить свыше полутораста операций. При всем том он обязан еще контролировать размеры и форму заготовки, ее температуру, определять дефекты.

Скатерщиков иногда подзуживает:

— Знаешь, Сухарев, при Петре Первом пьяницам вешали на шею чугунную медаль, весом в семь кило, с надписью: «За пьянство».

— Так то при Петре, — мрачно отвечает ему Сухарев. — А у меня манипулятор висит на шее — это тебе не семь кило.

Нет, Алтунин не пожертвует Сухаревым ради собственного престижа и даже престижа бригады. Он не воспользуется случаем и не скажет начальнику цеха: «Да заберите от меня этого разгильдяя!»

Чутье подсказывало Сергею, что и Самарин внутренне не одобрил бы этого.

Вспомнилось, как несколько лет назад, утверждая Алтунина бригадиром, Самарин сказал:

— Запомни, Сергей Павлович: коллектива без руководителя нет. Ты человек грамотный, разумный и должен понять, что руководить людьми, не вникая в их психологию, просто невозможно. Учись этому. И еще мой тебе совет: один знаменитый писатель рекомендовал обращаться с людьми лучше, чем они того заслуживают. Так и поступай.

Слова Самарина запомнились. Хотя и без того Алтунин, конечно, знал, что если человек споткнулся, не полагается толкать его в спину — надо помочь ему встать на ноги. Он называл это «проектировать положительное в человеке». Вот он и старался «проектировать положительное» в Сухареве, а тот бессовестно подвел всю бригаду.

— Ну и как ты теперь намерен поступить с Сухаревым?

Сергей поднял голову:

— Накажем по общественной линии, внушим... Ну, а меня вы сами накажете, так я понимаю?

Самарин усмехнулся:

— Да уж за этим дело не станет. Тебе я выговорок запишу — не обессудь, Сергей Павлович. Порядок есть порядок. По партийной линии выдадут само собой... Однако я вызвал тебя не только за этим...

Алтунин встрепенулся: сейчас предложит уникальный гидропресс!.. Выговорок — выговорком, но кто-то все-таки должен

осваивать эту гигантскую машину! А кто же ее может освоить в короткие сроки, кроме Алтунина?

— Ковку затянули вы — вот что! — не меняя ворчливого тона, сказал начальник цеха. — А задание-то срочное, заказчик за горло берет. Поднажми, Сергей Павлович. Знаю, у тебя экзамены на носу. Но тут уж апеллирую к твоей сознательности.

— Да мы же ковку-то почти закончили, — отозвался Сергей. — Недельки через две заказ сдадим.

— Ну, две недели — согласен. И вот еще что: Скатерщикова мы у тебя забираем.

— Куда?

— Не догадываешься? Вырастил орла — пора ему вылетать из гнездышка. Сперва берем на комплексное опробование уникального гидропресса, а потом станет тут бригадиром. Понимаю, как жалко тебе отдавать дружка, да что поделаешь! Ты у нас и в прямом и в переносном смысле — кузница кадров, рабочий-учитель. Вон сколько их, кто начал у тебя на молоте, — Вавилов, Сердюков, Михеев, Маков, Луговой, Говоров. Десятка полтора наберется — и все стали машинистами, техниками, инженерами даже. Кстати, вашего нагревальщика Рожкова тоже переводим в прессовое отделение.

Алтунин смотрел на него стылыми глазами и все не верил собственным ушам: Скатерщикова — бригадиром уникального пресса!

А голос Самарина рокотал и рокотал:

— Будь взыскательнее. Особенно по отношению к дезорганизаторам. К сожалению, в каждом коллективе на определенной стадии нет-нет да прорастет из пассива такой дезорганизатор. Больше внимания пассиву, переводи его в актив. А Скатерщикова правильно воспитал — широко шагнет. Это я сразу почувствовал, когда он в твое отсутствие одним рывком вывел бригаду на первое место...

Конечно, Алтунин мог бы возразить: бригада вышла на первое место не благодаря усилиям Скатерщикова, а потому, что в течение года боролась за это. Правда, когда Алтунин был в отпуске, Скатерщиков постарался довести дело до победного конца. Но какими методами! Замордовал и машинистов и подсобников. Двое, не выдержав его грубости, подали заявление об уходе. Алтунин едва уговорил их взять эти заявления обратно. Петенька любит пошуметь. У него — все лентяи, все недотепы, один он хорош.

История эта не стала достоянием гласности лишь потому, что Сергей всячески старался притушить ее, а грубые выпады Петра умел обратить в шутку. Но наедине он выдавал дружку за это полной мерой, и случалось, что после таких объяснений они не разговаривали неделями. Пока над Скатерщиковым стоял Алтунин, вздорный характер машиниста не представлял серьезной угрозы для коллектива. А что произойдет, когда Петенька сам сделается бригадиром, да еще на уникальном гидропрессе? Не наломает ли дров?..

К сожалению, Сергей не мог высказать своих опасений начальнику цеха: не хотелось, чтобы тот заподозрил его в зависти. Но Самарин, словно угадав его мысли, спросил сам с обычной своей напористостью:

— Ну и как ты отнесешься к моим планам касательно Скатерщикова?

Алтунин болезненно свел брови, сузил глаза, наконец, сломив что-то в себе, сказал:

— Скатерщиков — хороший машинист молота. Но будет ли он таким же хорошим бригадиром на гидропрессе — не знаю. Ведь бригадир, как вы сами любите выражаться, — это своего рода дирижер. Честно признаюсь: поручиться за Скатерщикова как за дирижера на все сто процентов не могу. Хватит ли у него терпения, ровного напряжения сил?