Израиль без обрезания. Роман-путеводитель
Шрифт:
– Ну их, женихов! – со смехом сказала я. – Мы же к Амуке съездили, теперь они сами нас отлавливать должны. Буду скромно сидеть в уголке, может, поснимаю немного… Просто посмотрю – очень интересно!
– Ты еще и камеру взяла с собой? – укоризненно спросила Милка. – Когда же ты танцевать собираешься? А знакомиться? Ох, точно упустишь шанс, отпугнешь всех мужиков.
– Да и ладно! Испугаются – значит, не судьба. Нам такие трусы не нужны. А с подарками-то что?
– А ничего. Деньги молодым оставим.
– Мудро!
Незаметно, болтая и слегка препираясь, мы доехали до зала торжеств, где должна была состояться свадьба. Машин вокруг было уже полным-полно, мы с трудом нашли место для парковки.
– Ну, посмотри на меня! – Милка выпрыгнула из машины и покрутилась на каблуках, взбивая и без того крутые кудри. – Все о’кей?
– Более чем! – заверила я ее.
Мы подошли к входу в зал. К моему удивлению, нас встретила пара охранников и здоровый ящик-сейф, к которому прибывающие гости подходили по очереди, опуская в него надписанные конверты.
– Что это? – спросила я.
– Сейф для маны. Мы туда сейчас опустим деньги на свадьбу и наш подарок.
– А у меня конверта нет! – сказала я растерянно. – Я думала, это как-то по-другому делается.
– Балда ты все-таки! – в сердцах сказала Милка. – Ладно, давай ману и сколько ты хочешь дать сверху, положим все в один конверт, припишем еще твое имя. Чтобы знали, что ты не с пустыми руками пришла!
– Давай!
Рядом с сейфом лежали листы красивой бумаги и ручки. Мы отошли в сторонку, чтобы надписать конверт.
– Добрый вечер! – раздался сзади приятный мужской голос. – Вам помочь чем-нибудь?
Милка обернулась, непринужденно поправила грудь и начала щебетать приторно-кокетливо:
– Ой, Шломо! Какая радость! Какой праздник! Я вас от души поздравляю!
Я подняла глаза от конверта и встретилась взглядом с насмешливыми черными глазами. Они горели, как два уголька. Я невольно улыбнулась в ответ и наконец разглядела того самого Шломо, про которого за последние дни Милка прожужжала мне все уши.
Передо мной стоял высокий мужик лет пятидесяти в хорошем костюме с темным галстуком. Я сразу решила, что он совершенно не в моем вкусе, – крепко сбитый, коротко стриженный, с седеющей узкой бородкой. Куда ему до наших московских томных красавцев! Вдобавок через все лицо у него был шрам. Тот еще персонаж, на улице встретишь – испугаться можно, принять за бандита! Я удивилась, что он говорил по-русски почти без акцента. Почему-то, по рассказам Милки, я думала, что он коренной израильтянин.
В общем, любовь зла. Шломо оказался еще страшнее, чем я думала, слушая Милкины рассказы про бравого вояку. Хотя не без обаяния, надо признать. Я вздохнула и сделала подруге большие одобрительные глаза.
– Здравствуйте! – сказала я полковнику,
– Это Карина, моя подруга из Москвы, – засуетилась Милка, пытаясь заслонить меня от мужчины мечты своим мощным телом. – Она фотограф и никогда не была на еврейских свадьбах. Я решила ее взять с собой…
– И правильно сделала! Добро пожаловать! – улыбнулся он мне. – Меня Шломо зовут, я отец невесты.
– Поздравляю! – Я снова улыбнулась из-за Милкиного плеча. – Наверное, это очень волнительный день?
– Не говорите! Вся семья не спит уже неделю, начиная с хины. А сегодня вообще бессонная ночь. С утра Юдифь красили-наряжали, потом была фотосессия на заброшенной ферме…
– Это сейчас в Израиле модно, – встряла Милка, – устраивать свадебные съемки в разных кибуцах и на фермах, на фоне тракторов, сеновалов… Романтика!
– Неожиданно! – сказала я. – Но интересно! Надо в Москве такую традицию ввести! Могу себе это представить! Свадебная съемка для VIP-клиентов в бывшем подмосковном сов хозе «Черные грязи» на фоне ржавеющей сельхозтехники!
Шломо продолжал насмешливо смотреть на меня в упор. Я смутилась, почувствовав, что между нами пробежала неожиданная искорка.
– А как у хатана самочувствие? – спросила зардевшаяся до самых ушей Милка. – Хорошо погулял с друзьями?
– Отлично! – сказал Шломо и вновь обратился ко мне: – Это у нас традиция такая: накануне свадьбы хатан, то есть жених, дома не ночует, с друзьями гуляет, что-то вроде русского мальчишника.
– Понятно! – кивнула я. – Хотя гулянка накануне свадьбы может быть чревата неожиданностями.
– Обалдел, наверное, хатан, когда свою калу в свадебном наряде увидел? – продолжала между тем Милка, пытаясь привлечь к себе внимание Шломо.
– Да уж… Чуть не упал, бедняга. У нас тоже до дня свадьбы жених невесту в праздничном платье видеть не должен, – объяс нил мне Шломо.
– Надо же, у русских и евреев, оказывается, так много общего, даже приметы! – сказала я и набралась смелости: – А можно я немного поснимаю? Не каждый день удается на настоящей еврейской свадьбе погулять! Да и будет что потом в Москве подругам показать.
– Конечно! Только меня не снимайте! Я не слишком фотогеничен! – Шломо показал на шрам. Мы дружно рассмеялись.
– Ладно, буду снимать издалека! – подмигнула я.
– Договорились! Я сейчас иду с отцом жениха бумаги подписывать, вы развлекайтесь пока, выпейте! А там и веселье начнется! Увидимся еще! – сказал Шломо и ушел. Я заметила, что он обернулся и внимательно посмотрел на меня еще раз. Мне отчего-то стало не по себе от его взгляда.
– Ты поняла, какой он классный? – затараторила Милка. – Настоящий мачо, красавец! А как держится! Герой!