Изумрудная буря

Салливан Майкл Дж.

— En dil dual lon duclim? — обратился к ним лоцман.

— Я вас не понимаю, — растерянно ответил Уэсли.

— Как название ваш судно? И имя ваш капитан? — на ломаном языке повторил лоцман.

— О… Боюсь, у нашего судна нет названия, а меня зовут Уэсли Белстрад.

Лоцман записал что-то на табличке, которую держал в руке, и нахмурился.

— Откуда вы приходите?

— Мы — оставшиеся в живых члены команды «Изумрудной бури», корабля ее императорского величества, из столицы империи — Аквесты.

— Какое ваш дело

и как долго вы остается?

— Мы везем груз. Не могу с точностью сказать, сколько времени займет его доставка по назначению.

Видимо, удовлетворившись ответами, лоцман жестом велел следовать за ним к пристани. Там их ждал еще один чиновник, который попросил Уэсли подписать несколько бумаг, и только после этого им было позволено сойти на берег.

— Согласно приказам, данным капитану Сьюарду, мы должны связаться с неким господином Дилладрумом. Я сойду на берег и попытаюсь разыскать его, — объявил Уэсли. — Господин Деминталь, вы с матросом Стаулом будете сопровождать меня. Старшина Блэкуотер, до моего возвращения остаетесь за главного. Проследите, чтобы припасы были пополнены и проверьте, все ли снасти целы.

— Есть, сэр! — Адриан отдал честь.

Уэсли с Уайаттом и Стаулом сошли на берег и вскоре исчезли в лабиринте улиц.

— Повезло нам с выжившими, как считаешь? — заметил Адриан, встретившись с Ройсом на приподнятой корме тартаны.

Прочие члены немногочисленной команды остались посреди палубы или на носу и с интересом разглядывали окружавший их порт. Зрелище и в самом деле было весьма любопытное. Из города доносились необычные звуки: колокольный звон, удары гонга, крики торговцев на странном мелодичном языке, и все это заглушал призрачный мужской голос, певший где-то вдалеке унылую протяжную песню.

Рабочие перевозили грузы с одних кораблей на другие. Большинство из них были одеты в халаты с вертикальными полосами. У них была золотисто-коричневая кожа и бороды. Очереди на погрузку ждали тюки с рулонами сверкающего шелка и тончайшей прозрачной ткани вместе с урнами фимиама и горшками душистого масла, запах которого разносился над гаванью легким ветерком. Более всего поражали дома. Почти все строения были украшены замысловатыми узорами в виде цветов или геометрических фигур. Крыши чаще всего были увенчаны куполами, нередко инкрустированными золотом, серебром либо выложенными разноцветной мозаикой. Иногда куполов было несколько, и каждый из них имел шпиль, устремленный высоко в небо.

Впервые за три дня Ройсу и Адриану удалось поговорить наедине.

— Меня поражает твоя выдержка, — сказал Адриан. — И надо признать, ты великолепно пресек нашу маленькую стычку. Лучше не придумаешь!

— Я просто присматриваю за тобой, как просила Гвен. — Ройс присел на кучу толстых переплетенных канатов.

— Гениальная мысль — поставить Уэсли во главе команды, — заметил Адриан. — Жаль, я сам об этом не подумал. Мне нравится этот парень. Ты заметил, как он быстро сориентировался, кого взять в сопровождающие? Уайатт знает порт, а Стаул — язык и, вероятно, город. Очень умно! К тому же эти двое наиболее склонны создавать неприятности, если за

ними не следить. Этот парень больше похож на брата, чем сам про себя думает. Жаль, что оба родились в Чедвике. Баллентайн их не заслуживает.

— Давай-ка лучше поговорим о наших делах! Ты ведь понимаешь, что теперь мы ничего не узнаем? — спросил Ройс. — Оружие и деньги Меррика пошли ко дну вместе с «Бурей», а все, кто стоял во главе этого дела, мертвы. Не представляю, что нам делать дальше.

Адриан сел на поручни возле Ройса. Вода набегала на деревянный корпус тартаны, над их головами с криками кружились чайки.

— Но у нас остались распоряжения Меррика и его письмо. Что в нем такое?

— Я его не читал.

— Как? Разве не ты называл меня идиотом, когда я…

— У меня не было возможности. Уайатт первым схватил их. Потом загорелся корабль, пришлось много плавать. А теперь все документы у Уэсли, а он с тех пор почти не спал. Пока не было подходящего случая.

— Значит, придется следить за письмом до тех пор, пока ты не сможешь взглянуть на него или мы сами не разберемся, в чем дело. С чего бы имперцам отправлять оружие в Калис, когда оно им самим нужно, чтобы сражаться с патриотами?

— Может, таким способом они хотят подкупить калианцев, чтобы перетянуть их на свою сторону?

Адриан покачал головой.

— Да калианцев мог бы одолеть один Ренидд! Здесь нет единой власти, только кучка военачальников, которые постоянно враждуют друг с другом, прибегая при этом не только к оружию, но и к огромным взяткам. Сомневаюсь, что Меррику удалось бы склонить на сторону Новой империи этих военачальников — большинство из них даже не слышали об Аврине. А эльфы тут при чем? Их-то куда они везли?

— Должен признаться, мне бы самому хотелось это узнать, — сказал Ройс.

Адриан проследил взглядом за Траником, который поднялся на палубу и прилег на кусок парусины на носу. Куратор низко опустил капюшон, чтобы заслонить лицо от солнца, и сложил руки на груди. В такой позе он напоминал труп, которому не хватило гроба.

Адриан указал на куратора.

— Что происходит между тобой и Траником? Кажется, он тебя сильно ненавидит — еще сильнее, чем остальные.

Ройс даже не повернул головы в сторону куратора и, не понижая голоса, словно на борту никого не было, небрежно бросил:

— Забавно получается! Я никогда не встречал его до этого путешествия, но я его очень хорошо знаю, а он знает меня.

— Ну спасибо, господин Эсрахаддон! А еще загадочнее ты не мог ответить?

Ройс улыбнулся.

— Я наконец понял, почему он так себя ведет. Очень смешно! Удивительно, что ты сам еще не догадался.

— О чем не догадался?

— У нашего друга Траника есть маленькая страшная тайна. Вот почему он такой неприятный и в то же время опасный. Он бы убил Уайатта, может, и тебе бы преподнес парочку сюрпризов. Даже если бы я не доверял предупреждениям Гвен, я бы все равно не был уверен, что мы можем победить его, особенно в компании Стаула и Берни.

— Ты мне так ничего и не объяснишь, да?