Изумрудные глаза Будды
Шрифт:
Мой взгляд упал на так и связанных девиц с кляпами.
– Таня, Паша, пошли девчонок развяжем.
Александр Каренович меня услышал и резко повернулся в мою сторону.
– Не надо! Вы не представляете, что они тут устроят!
– А что они тут могут устроить? – спросила Татьяна.
– И оставить мы их здесь не можем, – заметила я.
– Почему? – подал голос поэт. – Пусть пока посидят. В холоде не испортятся, а мы их потом съедим.
Он что, каннибал? Вроде по виду и не скажешь. Интересно, а каннибальские песенки он писал? И вообще если кого-то придется
– Простите, Олег Владимирович, а что вы собираетесь делать в ближайшее время? – исключительно вежливо поинтересовалась я.
– Я не решаю этот вопрос. Что скажут, то и сделаю. Я, Юлия Владиславовна, человек подневольный. Знаете ли, очень легко становится жить, когда понимаешь, что лучше быть воздушным шариком, а не биться лбом об стену.
– Кем-кем?
– Воздушным шариком, который тянут на веревочке. Куда хозяин – туда и шарик. Зачем напрягаться?
– И за кем вы, воздушный шарик, намерены двигаться? Кто держит веревочку?
– Обычно Александр Каренович. Но в данном случае, Юлия Владиславовна, я предпочту следовать за вами. По-моему, у вас больший опыт выживания в экстремальных условиях. Так что указывайте. Я сделаю все, что скажете. В меру возможности, конечно.
Александр Каренович сверкнул глазами, буркнул себе под нос что-то нечленораздельное, а потом гневно посмотрел на меня.
– Где мы? Хотя бы примерно?
– В тайге. В Сибири. Вы что, из иллюминатора не смотрели, когда снижались?
Он мне не ответил и задал следующий вопрос:
– Как вы думаете отсюда выбираться? Пешком по тайге? Зимой? Кстати, оружие на борту у кого-нибудь есть? У пилотов было или нет?
– Таня, Паша, пойдемте-ка сходим к пилотам. А вы, господа, развяжите все-таки девочек.
Я помнила про оружие террориста. Может еще быть и у командира корабля. Кстати, у второго пилота ничего не нашлось, мы же с Татьяной ощупывали его тело на предмет переломов. Пистолет бы не пропустили.
Девочки стали ерзать.
– Развяжите! Александр Каренович, чего вы боитесь?!
– Артуру не будет от них прохода.
– Где? В тайге? Может, они, наоборот, его своим телом защитят от медведя. Или от уссурийского тигра, если они тут водятся.
Девчонки судорожно закивали.
– Вот видите. Вы радоваться должны, что у Артура такие телохранительницы. Они, наоборот, сохранят его для миллионов поклонниц. Так, Олег Владимирович, вы говорили, что готовы выполнять мои указания? Идите развязывайте. Девчонки, вы тоже должны выполнять мои указания. Это понятно?
Они опять закивали. Я повернулась к волосатому:
– Помогите поэту, пожалуйста.
Волосатый кивнул и первым двинулся к девочкам. За ним пошел поэт, Александр Каренович колебался несколько секунд и отправился к третьей девочке. Мы же с Пашкой и Татьяной тронулись в сторону кабины пилотов. Меня как раз интересовало, чем заняты остальные господа артисты и обслуживающий персонал. В салоне что-то было больно тихо.
А в салоне пили. Люди не шумели, разговаривали шепотом, при нашем появлении из багажного салона повернули головы.
– Юлия, – тронул меня
Я кивнула.
– Объясните, пожалуйста, ситуацию. Нам всем.
Собравшиеся в салоне повернулись и уставились на меня.
– Курить можно? – послышался голос откуда-то спереди.
– Лучше повременить.
– Может, вообще стоит покинуть самолет? – подал кто-то голос. – А то еще чего-то загорится, не дай господь…
Я вкратце описала ситуацию и предложила желающим составить мне компанию в исследовании дома, который виднелся по левому борту. Мы с Татьяной и Пашкой уже были одеты для выхода на улицу и на плечах держали небольшие сумки, которые были при нас в салоне. Большие спортивные оставались в багажном отсеке. Мы решили их пока не трогать. Вернемся, заберем. Не таскаться же с барахлом по сугробам.
С нами вызвались идти двое мужиков – пузатенький и еще один, высокий, сильно поддатый дядька лет тридцати пяти, который сказал, что он на морозце как раз протрезвеет, а если что ломать придется, так вообще хорошо. Он тут в самолете застоялся, то есть засиделся.
Для начала мы вошли в кабину пилотов. Я не знала, как открывать дверь самолета, через которую мы входили в салон (и вообще любую другую), для этого требовалась помощь Марины. Более того, обычно из самолета выходят на подаваемый трап, а тут как? Прыгать в сугроб или есть лестница? По идее, должна, наверное, быть какая-то. В крайнем случае, если все двери заклинило, я намеревалась вылезать через разбитые окна кабины.
Марина так и рыдала. В кабине уже было как на улице, а Марина оставалась в форме стюардессы.
– Ты что, воспаление легких схватить захотела? – заорала Татьяна.
– Мне уже все равно, – пустым голосом произнесла Марина.
– А нам нет. О живых думать надо. И нужна твоя помощь. Ты самолет знаешь. Так, где твоя одежда?
Марина неопределенно кивнула в сторону салона.
Шкаф с одеждой пилотов оказался рядом с кухонным отсеком. Татьяна извлекла форменное пальто Марины и зимние сапоги, силой заставила ее одеться, потом всучила ей летную куртку (неизвестно чью) и отправила назад к второму пилоту. Мы с Татьяной под взглядами мужиков из обслуги Артура Небосклонова стали обшаривать карманы мертвецов. Пашка стоял с невозмутимым видом.
– Девки, вы чего делаете-то? – через некоторое время шепотом спросил пузатенький. – Нехорошо как-то. Покойники все-таки.
– Мы оружие ищем, – пояснила я. – Воровство – не наша специфика.
– А-а… – сказал пузатенький.
Потом мы обыскали кабину, вернее, то, что от нее осталось, выглянули на улицу.
Пистолетов мы не нашли. Но ведь у террориста было целых два! Куда они могли подеваться? Вылетели сквозь разбитое стекло в снег и лежат сейчас в каком-то сугробе? В его карманах, к моему удивлению, не оказалось никаких приборов или документов. Возможно, они хранятся где-то в салоне. Где он прятался? В туалете в хвосте. Может, все его барахло там? Но пистолеты же были в кабине!