Изумрудные росы
Шрифт:
— Да о каком достоинстве вы говорите?! — не выдержал Лаан.
— Остынь, — поднял руку король. — Продолжайте, Байар.
— Будучи вожаком народа, Наан подняла на флаг самую популярную тему возмущения — необходимость паре маака и паре махаон жить вместе. Но после ее гибели мы много спорили и много обсуждали… Дело не в квадрате. Дело в праве каждой бабочки жить так, как она хочет, и с тем, с кем она хочет, если это не ущемляет права других бабочек. Дело в праве на счастье. Если кто-то хочет жить квадратом, пусть живет квадратом. Если самка и самец махаон или маака хотят жить вдвоем,
— Ага! — вновь не удержался Лаан. — Может быть, пусть еще самцы живут с самцами, а самки с самками? Вдруг им так хочется? Или мне завести еще парочку жен?
— Жаль, не слышит тебя Фиам, — остудил его пыл Лабастьер. Зато освободившаяся и присевшая за стол с остальными Сиэния тут же высказалась крайне резко:
— Вот к каким развратным идеям привела несвобода семейного квадрата этого глупого похотливого махаона!
Лабастьер и Ракши, переглянувшись, не смогли удержаться от смеха.
— Мой король! — вскричал Лаан. — Я не понимаю, чего вы с ними цацкаетесь?! Они нарушают закон и должны быть наказаны. Вот и все!
Король посерьезнел:
— Если бы все было так просто… Раньше я бы и сам ни минуты не сомневался, но теперь, когда на меня снизошла мудрость предков, все стало значительно сложнее. Закон семейного квадрата ввел мой предок Лабастьер Второй, и было это совсем недавно. А тысячи лет до этого маака и махаоны жили порознь. Закон молод, и у нас нет никакой гарантии, что он столь уж безупречен. Он помог жить нескольким поколениям колонистов, но рядом с вечностью это ничто. Что касается многоженства и однополой любви, то, милая самка, — Лабастьер перевел взгляд на Сиэнию, — вопросы это не столь праздные, как тебе кажется. История бабочек и бескрылых знала и то, и другое… Однако хватит лирики. Пора принимать решение.
Он замолчал. Хозяева смотрели на него напряженно.
— Ваше мнение, Ракши? — неожиданно обратился Лабастьер к другу.
— Закон есть закон, ваше величество, — отозвался тот. — Или он есть, или его нет.
— А не вы ли еше совсем недавно готовы были убить своего короля, когда его власть грозила вашей любви?
Ракши потупил взор.
— Ну так как, Ракши? Вам есть еще что посоветовать мне?
— Нет, ваше величество. Тилия изготавливала незаконное оружие. Но однажды это спасло всех нас. И вы изменили закон. Боеспособность наших войск возросла в сотни раз… Но меня до сих пор гложут сомнения, правильно ли это. Есть вещи, которые усваиваешь еще личинкой.
Понимающе покачав головой, Лабастьер перевел взгляд на хозяина дома:
— А вы что думаете?
— Я — художник, — отозвался Дент-Геллур. — Я не умею думать за короля. Но сегодняшний разговор убедил меня в том, что мы не враги, что ваше решение будет взвешенным и мудрым. Я приму его. Лишь бы оно не было поспешным.
Лабастьер усмехнулся:
— Жизнь вне закона научила вас быть политиком. Чтобы мое решение не было поспешным, оглашаться оно будет в два этапа. Второй, окончательный, вариант я приму позже, по завершении инспекции, когда вернусь в столицу и обсужу вопрос с советниками. В обсуждении будете участвовать и вы, Байар, — король кивнул пожилому
Итак. Ваш населенный пункт, а именно «город», будет объявлен особой территорией, где закон семейного квадрата не действует. Все не желающие его признавать будут переселяться к вам, чтобы жить тут как им заблагорассудится… Но за эту свободу внутри города все вы заплатите несвободой снаружи: вылет семейным бабочкам за пределы города будет запрещен, дабы зараза беззакония не ширилась. Второе: в вашем городе, на вашем обеспечении и под вашей охраной будет жить назначенный мною представитель королевской власти. С семьей.
— Соглядатай?! — вырвалось у Сиэнии.
— Его единственной функцией будет периодически удостоверять меня в том, что маака и махаоны в городе не враждуют. Ведь это единственное, зачем существует закон семейного квадрата, и если вы действительно сумеете жить в мире без него, — живите. Но если мне, станет известно, что в городе вспыхнула межвидовая вражда или если что-то дурное случится с моим представителем, в город будут введены войска. Ваши замечания?
— Мой король, — обратился Ракши, — а нарушение закона о запрете городов мы уже не обсуждаем?
— Раз уж мы объявляем это место «особой территорией», то и такое допустимо. Тем более что в свете последних событий, когда наш враг в космосе повержен, существование городов перестает нести прежнюю опасность. Этот закон преследовал целью сделать поселения Безмятежной менее заметными с орбиты — на случай, если враг в поисках облетел бы планету. Скорее всего, теперь этот закон будет пересмотрен. Еще вопросы? С вашей стороны, Байар?
— У меня вопросов нет. Ваше решение кажется мне справедливым, хоть мне и не хочется жить в резервации.
— Король сказал, что свобода будет ограничена только семейным бабочкам, — заметил Геллур. — То есть вас-то как холостяка это как раз не коснется.
— Я говорю не только за себя.
— Значит, нет вопросов? — подытожил Лабастьер, оглядывая присутствующих. — А у меня есть. И первый из них — к вам, Геллур. Вы назвались художником. Вы покажете нам свои работы?
— С удовольствием, ваше величество, — улыбнулся хозяин. Обстановка сразу же заметно разрядилась.
— А теперь второй, серьезный. Откуда вы узнали о моем прибытии? За отрядом кто-то шпионит?
Горожане переглянулись. В их лицах вновь появись напряжение.
— Похоже, вы попали в точку, — пробормотал Лаан.
— Не устаю поражаться вашей прозорливости, — сказал Байар. — Что ж, мой король. Ваша искренность заставляет отвечать тем же. Придется открыть вам… Нас предупредил колдун.
Глава 4
Небо серо, словно пылью
Припорошено оно.
Солнце спряталось бессильно;
Град с кулак величиной
Без труда дырявит крылья,
И в душе — темным-темно.