Изумрудный лебедь
Шрифт:
Леди Дюфор была бледнее обычного и казалась подавленной. Гарет знал, что ее мучает головная боль — расплата за тот ночной припадок. В последние месяцы Имоджин пыталась держать себя в руках, но иногда не могла справиться с собой.
— Леди Дюфор, — обратился к ней Генрих, — должен вас поздравить. У вас очаровательная воспитанница. — Генрих склонился над рукой дамы, но взгляд его был обращен к Миранде. — Она сокровище и своим блеском, вероятно, обязана вашим заботам.
Он не мог не заметить сияния, исходившего от девушки, как заметила это и Мэри. Но он заметил также ее
— Вы слишком любезны, ваша светлость, — слабо улыбнулась Имоджин.
Миранда присела в реверансе, прикрывая лицо веером и поглядывая из-под него на Руасси. Этому маленькому фокусу она научилась недавно и теперь вовсю им пользовалась. Пронзительные глаза герцога под густыми бровями блестели, а тонкие губы изогнулись в улыбке. Он задумчиво поглаживал свою ухоженную бороду. Руки у него были жесткие и загрубевшие, судя по всему, привычные к любому оружию. Почти против воли Миранда бросила взгляд на Гарета — его руки были изящные, белые. Она почувствовала, как все ее существо откликнулось на мгновенно пришедшее воспоминание о том, как эти руки ласкали ее тело со всей нежностью и деликатностью музыканта, играющего на драгоценном инструменте.
— Не согласитесь ли прогуляться со мной по залу, миледи? — спросил Генрих, предлагая Миранде руку. — Вы позволите, Харкорт? — И бровь его вопросительно поднялась.
— Безусловно.
Гарет взял Миранду за руку и подвел к королю Франции.
— А, я вижу, вы носите браслет, миледи! — Генрих взял ее руку и поднял, разглядывая браслет на свету. — Он вам идет.
— Благодарю, милорд. — Миранда сделала реверанс. — Это очень щедрый подарок, сэр.
— Вовсе нет, — отозвался король. — Он принадлежал вашей матери. И по праву вернулся к своей закон ной» владелице.
— Вы получили его от моего отца? — спросила Миранда, легонько дотрагиваясь до изумрудного лебедя.
— Да, — ответил Генрих, внезапно помрачнев. — Ваш отец был моим близким другом. Он очень дорожил этим браслетом после смерти вашей матери. На смертном ложе он отдал браслет мне, чтобы я никогда не забывал о той ночи… Для него эта вещица была символом всего утраченного. — Голос его упал до шепота: — Я должен отомстить за все.
Наступило молчание. Потом Генрих тряхнул головой, будто прогоняя мрачные воспоминания:
— Идемте, миледи, прогуляемся, и вы мне расскажете о себе.
Миранда бросила на Гарета лукавый взгляд поверх своего веера, но он старательно избегал смотреть на нее.
— Если вы предпочитаете говорить по-французски, сэр, я буду счастлива отвечать вам на этом языке, — отважилась предложить Миранда своему кавалеру.
— А, так вы говорите на моем языке? — Генрих был удивлен и обрадован.
— Довольно сносно, — ответила она уже по-французски. — Было ли благополучным ваше путешествие? В это время года Ла-Манш бывает бурным.
— А вам приходилось пересекать канал? —
— Нет, милорд, не бывала, — ответила она торопливо. — Но я слышала разговоры об этом.
— Да, конечно, — ответил он. Однако она заметила, что он слегка нахмурился. — Вы с младенчества живете в Англии, а говорите на моем языке, как на родном.
— У меня был отличный учитель французского языка, — принялась сочинять Миранда. — Иногда мы с ним целыми днями говорили только по-французски. Лорд Харкорт настаивал на том, чтобы я бегло говорила на обоих языках.
— Да, он и сам говорит на обоих превосходно, — заметил Генрих.
Это было вполне резонным объяснением. И это ее умение было очень кстати. Знание языка поможет ей, когда она прибудет во Францию. Это польстит и его народу, и придворным.
— Но давайте будем говорить по-английски, пока я здесь. Это дань вежливости нашим хозяевам. К тому же мне полезно в нем попрактиковаться. — Он улыбнулся несколько смущенно и как бы извиняясь.
«Улыбка его необычайно привлекательна», — подумала Миранда. У нее было такое чувство, что он улыбался нечасто. В нем ощущалась сдержанная сила, и от этого улыбка его казалась особенно обаятельной. Понравится ли он Мод? Пока сказать это было невозможно.
— Давайте посмотрим, что там, — сказал Генрих, раздвигая гобелены, когда они приблизились к ним. — О, да здесь укромное местечко! Здесь мы можем побеседовать в тишине и покое.
Миранда смешалась:
— Но, милорд герцог, не сочтут ли меня нескромной?
— Мы получили благословение ее величества. Она не возражает против моего сватовства, — ответил он со смехом. — Не бойтесь — раз королева и ваш опекун улыбаются, вас не станут осуждать.
Он сделал движение, пропуская Миранду в просвет между гобеленами, и как бы невзначай обнял ее за талию.
Место, где они оказались, было альковом возле окна. Окно было занавешено тяжелыми драпировками, спасавшими от сквозняков. У стены, отделанной деревянными панелями, под самым окном стояла простая скамья.
— Как здесь душно! — Генрих подошел к окну и широко распахнул его. — Не могу долго обходиться без свежего воздуха. — Он повернулся к Миранде с извиняющейся улыбкой. — Я грубый, неотесанный солдат, миледи Мод. Не привык к семейной жизни. Мне вольнее дышится в шатре, чем под крышей дома.
— Право, милорд герцог, я и сама предпочитаю свежий воздух и свободу. Нет ничего… — Но тут, опомнившись, Миранда осеклась, потому что как раз собиралась живописать прелести ночевок под звездным небом прекрасными летними ночами.
— Что? — Он с интересом смотрел на нее, ожидая продолжения.
— Так приятно прогуливаться по саду, — сказала Миранда торопливо. — Но я полагаю, вы сочтете такое развлечение слишком домашним. Да, сэр?
— Однако вполне подходящим для благовоспитанной дамы, — ответил Генрих. Он сел на скамью и вынудил ее опуститься рядом. — Садитесь же поближе! А теперь скажите мне честно… Я вас устраиваю в качестве мужа? — Лицо его было очень серьезным.