Изумруды из царства мертвых

Любимова Ксения

– Мариша, – услышала она его голос и счастливо улыбнулась. – Мариша…

Чьи-то руки трясли ее за плечо. Она попыталась оглянуться, чтобы увидеть обладателя этих рук, но за плечом никого не было.

– Мариша!

Неожиданно

сон начал улетучиваться. Она поняла, что лежит в своей кровати, а Эрик трясет ее за плечо.

– Не спишь? – поинтересовался он, видя, что девушка открыла глаза.

– Уже нет, – огрызнулась она, жалея, что он спугнул такой замечательный сон.

– Тогда пошли в кухню. У мамы для нас какое-то объявление.

Маменька восседала на стуле. Вид у нее был торжественный.

– Мы с папой завтра уезжаем, – объявила она. – Рано. Поэтому будить вас не станем. Попрощаемся сегодня. Идите ко мне! – И она распахнула объятья.

Мариша неуверенной походкой подошла к мамуле. Та поцеловала ее и отпихнула в сторону, чтобы она уступила место Эрику.

– Чмок, чмок, мой мальчик, – поцеловала она сыщика и смахнула с глаз невидимую слезу. – Я буду по вас скучать!

– Мы тоже, – хмыкнул Эрик.

– Я долго думала, что взять с собой, чтобы скучать по вас не так сильно, и придумала…

– Фотографии? – встряла Мариша.

– Фотографии – это слишком банально, – отмахнулась маменька. –

Мне бы хотелось, чтобы это было нечто живое. Чтобы я могла обращаться к нему по имени и представлять, будто вы рядом со мной.

– Ты решила завести кошку? – отмер Эрик.

– Вот еще! С кошкой слишком много возни. Да и как мы будем ею заниматься? Мы все время в разъездах. Нет, это не кошка. И не собака, – предвосхитила она следующий вопрос. – Вот, посмотрите!

Маменька обернулась, достала из-за своей спины маленький аквариум и продемонстрировала его присутствующим. Мариша изумленно разглядывала стеклянный сосуд. На первый взгляд в нем ничего не было. Но вот на дне появилось какое-то шевеление, и на поверхности воды показались маленькие крабики.

– Это Эрик, – Надин ткнула пальцем в крабика побольше. – А это Мариша. Правда, замечательная идея?

Что было дальше, Мариша не помнила. Ей показалось, что она упала на диван и принялась громко смеяться. Она хохотала до тех пор, пока Эрик не увел ее в комнату и не уложил спать. Вроде бы маменька спрашивала, не сошла ли она с ума, но ей было все равно. Поскорее бы наступил новый день, в котором ничего бы не напоминало ни о маменьке, ни о ее подружках, ни тем более о ставших ненавистными ей крабах.