Изумруды Кортеса
Шрифт:
Показания трактирщика не слишком прояснили дело, однако другой христианин, который был в таверне и слышал весь разговор, подошел к Киньонесу и сказал, что он готов сообщить кое-какие сведения, которые могут представлять интерес. Он объяснил, что тогда эти мелочи не казались ему чем-то из ряда вон выходящим, но теперь ясно, что все это могло иметь отношение к страшным событиям той ночи. Этот человек был не кто иной, как Хуан де Саламанка, великолепный наездник и отчаянный смельчак, прославившийся тем, что метким броском копья убил военачальника мешиков в битве при Отумбе. Это было, когда мы в первый раз заняли Мехико, а затем вынуждены
— Той ночью, когда я вышел по нужде во двор, — начал рассказывать Киньонесу Хуан де Саламанка, — какой-то индеец спросил меня о Хуане Кастильо по прозвищу Красавчик, которому он якобы принес записку от его соотечественника-испанца из Мехико. Я, стоя в дверях таверны, показал на него индейцу, но тот, не передав никакого послания, развернулся и пошел восвояси. Это показалось мне весьма странным.
— Что это был за индеец? — поинтересовался Киньонес.
— Некто Гаспар — такое христианское имя он принял при крещении. Он из энкомьенды капитана Луиса Мартина, моего доброго приятеля. Я не раз видел Гаспара у него в доме.
Киньонес с отрядом отправился на поиски Гаспара. Его дом был недалеко, и, добравшись до него, патрульные начали громко стучать в ворота и кричать, чтобы их впустили. Изнутри не хотели открывать и проклинали испанцев, которые ломятся в дом, хотя час уже поздний и все спят. Но капитан потребовал именем короля и закона открыть дверь, да еще и упомянул Кортеса, так что обитателям пришлось подчиниться. В патио испанцев встретила индеанка, которая старалась всячески помешать им пройти дальше, клятвенно уверяя, что в доме,кроме нее, никого нет, хотя минутой раньше она же кричала, что все легли спать.
Оттолкнув женщину, Киньонес вошел в спальню, освещенную несколькими свечами, и увидел там лежащего в постели Гаспара. При нем были две индеанки помоложе, а у изголовья находилось домашнее святилище с фигурками идолов. Киньонес несказанно удивился, обнаружив такие изваяния в доме крещеного христианина: глиняные божки были расставлены по особым нишам и убраны драгоценными камнями и прочими украшениями, каждое из которых имеет определенный смысл и служит для того, чтобы испрашивать у идолов различных милостей и даров. В доме не было ни одного креста, ни одного изображения Богоматери с божественным Младенцем, из чего капитан заключил, что индеец принял крещение только для вида — преступление во сто раз худшее, чем открыто упорствовать в своем заблуждении, ибо лучше вовсе не знать имени Господа, чем произносить его всуе.
Немолодая индеанка, которая была, видимо, старшей из жен Гаспара, забежала вперед и, бросившись между Киньонесом и ложем, на котором лежал ее муж, стала умолять пощадить бедного больного. Сняв с лежащего индейца хлопковое одеяло, Киньонес увидел, что он был ранен в бедро, причем рана загноилась и выглядела весьма скверно. Внимательно осмотрев ее, он сделал вывод, что это пулевое ранение, и, значит, Гаспара ранили испанцы, поскольку в этих краях ружья были только у них. Итак, Киньонес предъявил Гаспару обвинение в том, что он напал на христиан, но тот ничего не ответил, потому что был слишком слаб: постоянные кровотечения, которые случались по нескольку
— Ну вот, друзья, перед нами, несомненно, один из тех, кто был ранен в ночь исчезновения Кастильо, — с удовлетворением подытожил Киньонес, а затем обратился к индейцу: — Я вижу, Гаспар, что ты вероломный обманщик, который дважды предал своих друзей-христиан: во-первых, ты по ночам коварно расставлял против них сети, а во-вторых, втайне ты продолжал поклоняться дьяволу, несмотря на то что был окрещен и принят в лоно Святой матери-церкви. За эти преступления ты заслуживаешь виселицы.
Индеец жестом дал понять, что не понимает слов Киньонеса, и бросил взгляд на индеанку, как бы прося ее о помощи, но эта его хитрость была шита белыми нитками, потому что капитан уже знал, что нечестивец расспрашивал Хуана де Саламанку о Красавчике на чистейшем кастильском наречии.
— Оставь свои увертки, Гаспар, — сурово сказал Киньонес, доставая из ножен свою шпагу. — Я знаю, что ты прекрасно понимаешь каждое мое слово.
— Да, это так, — отвечал индеец, увидев, что отпираться дальше бесполезно, — но я вас ничуть не боюсь, потому что я уже на краю смерти — моя рана, которая не перестает кровоточить, причиняет мне такие страдания, что я буду только благодарен вам, если вы меня повесите и тем избавите от мук.
Тогда Киньонес наклонился к индейцу, внимательно осмотрел его бедро, прикоснулся к горячему лбу и заключил:
— От такой болезни, как твоя, не умирают. Надо только извлечь пулю и как следует обработать и зашить рану.
— Неужели это правда? — Глаза индейца заблестели надеждой, когда он услышал, что, быть может, удастся оттянуть тот момент, когда его душе предстоит отправиться в долгое путешествие для встречи с теми омерзительными идолами, которым он поклоняется и которые, как я уже неоднократно говорил, по сути своей не кто иные, как демоны и бесы.
— Уж не думаешь ли ты, что я ошибаюсь? — ответил Киньонес, как всегда неспешно и с расстановкой произнося слова. — Не думаешь ли ты, что христиане плохо знают, как действует их оружие? Уверяю тебя, твою рану можно вылечить. Впрочем, я сейчас прибегну к помощи волшебного устройства, которое я захватил с собой, и ты увидишь, что мои слова подтвердятся.
Тут Киньонес порылся в своей котомке, которую он всегда носил на плече, и бережно достал астролябию. Сделав вид, что смотрит на нее со страхом и трепетом, он торжественно изрек:
— Да, и в самом деле твоя болезнь подлежит исцелению.
Старшая индеанка с любопытством высунулась из-за угла, чтобы рассмотреть волшебный прибор, но, едва завидев астролябию, отпрянула и бросилась к другим женщинам.
— Что это? — спросил Гаспар.
— Это магическое устройство указывает мне, во славу Господа нашего Иисуса Христа, где отыскать целебное средство. В твоем случае оно сообщает, что неподалеку находится дом врача, который тебя вылечит. Смотри сам.
Киньонес установил иглу в такое положение, чтобы ее мог видеть Гаспар, который, приподняв голову, старался получше разглядеть диковинку. Киньонес поворачивал астролябию то вправо, то влево, но игла, к великому изумлению всех присутствовавших индейцев, неизменно указывала на север.
— Видишь, мой волшебный инструмент все время указывает на дом маэстре Хуана, доктора, которого Господь специально избрал для того, чтобы он смог вылечить твою рану, — с ученым видом объяснял индейцу капитан это невиданное чудо.