Извини, я сыграю тебе на кладбище
Шрифт:
Следующий день я провел дома. Мне никуда и ничего не хотелось. Да и, к тому же, шел неприятный холодный дождь. Я лежал в кровати, укутанный в одеяло, с закрытой дверью. В груди больно ныло. Ком подступил к горлу. Я, сам того не замечая, провалился в сон.
Мне снилось как я вновь пришел на пары и вновь увидел ее. Только она была такой истощенной и бледной, какой я видел ее в последний раз,
– Я скучаю. Когда ты придешь ко мне? Ты помнишь, я обещала. Я сыграю тебе на кладбище.
После этого она меня поцеловала, но я почувствовал лишь холод. Я очнулся. Мне было холодно, так как одеяло свалилось с кровати. На губах я еще чувствовал ее холодный поцелуй. Я решил, что такое мне приснилось на эмоциях. Но мне снился один и тот же сон и спустя три дня, и спустя неделю. Тогда я нашел объявления о продаже фортепиано и купил черное. Попросил привезти его вечером к кладбищу. Ее могила находилась не так уж и далеко от входа. Под покровом ночи я стал толкать фортепиано прямо по кладбищенской асфальтированной дороге, ведущую мимо клумб и могил. Темнело быстро. Я чувствовал, что поступаю глупо, и выгляжу не лучше. На небе появились первые звезды, но инструмент упирался и шел туго. Ветер усилился. Стало холодно. Волосы и куртку сильно трепало, но я не останавливался. Поворот. Я двинулся дальше по нему. Конца дорожки было не разглядеть, он терялся в плотной черноте ночи. Повеяло кладбищем довольно ощутимо. В нос ударили запахи свежей земли, могильного холода и... свежий, спокойный запах накатываемых волн в погожий летний денек у моря. ЕЕ ЗАПАХ. Мне стало не по себе. Я пытался толкать пианино быстрее, но не выходило. Я продвигался с той же скоростью, что и прежде. Мне на нос упала дождевая капля. Только этого мне не хватало. Еще одна капля, на руки. Я увидел капли на гладкой, полированной поверхности инструмента, потом почувствовал влагу на волосах, на щеках, капли повисли на ресницах. Дождь пошел в полную силу. Я шмыгнул носом. А вот и ее могила. Еще несколько шагов.
Через некоторое время, дело, наконец, было сделано, и я, глубоко вздохнув, присел на скамью
Но через несколько секунд я услышал шорох. Так шелестит платье из парчи. Повернул голову и увидел ЕЕ. Меня обдало холодом, лоб покрылся испариной. Вот она, живая (не знаю, правда, насколько), красивая и свежая, открыла тонкими пальцами калитку своей оградки и улыбаясь своей чудесной улыбкой, которую я так редко видел, пока она была жива, медленно прошла мимо меня. Она ничего не сказала, и я ничего не спрашивал. Молча встала за инструмент, и открыв крышку, провела по клавишам пальцами. Ногти у нее, как и раньше, были выкрашены черным лаком. Я почувствовал, что дождь перестал хлестать, и лишь редкие капли падали и стекали по моей куртке. Стало как будто светлее. Я поднял голову и увидел, как из-за туч выходит полная луна. Луна осветила лицо той, для которой я сейчас находился здесь. Она улыбнулась мне еще раз и начала играть. Музыка полилась плавными звуками и окутала туманом кладбищенские дорожки и надгробия. Дождь прекратился. Не могу сказать, что совсем. Что-то падало сверху... Холодное, белоснежное, мелкое. Снег. Шел снег. Я поднял голову. Снежные хлопья, тихо кружась под нежную мелодию, падали и неслышно приземлялись на оградки, на гравий, на мраморные надгробия, на мои плечи черной куртки, на черное фортепиано, на ее черное платье и блестящие черные волосы. Я закрыл глаза. Чувствовал холод, слушал чудесную мелодию, а все вокруг освещал мягкий и холодный свет белоснежной луны, и я ощущал его даже сквозь закрытые глаза.
Не знаю, сколько я так просидел, но когда открыл глаза, ее нигде не было, клавиши продолжали нажиматься сами по себе, и музыка продолжала играть. Снег все вокруг покрыл уже тонким слоем. Я посмотрел в конец кладбищенской дороги. Там стояла она. Уходила и махала мне рукой. Я поднялся со скамьи и помахал ей в ответ.
– Прощай.
– сказал я и направился к кладбищенским воротам. Меня направлял лунный свет, мягко падали снежные хлопья, и я уходил с кладбища под звуки нежной мелодии, играемой на фортепиано.