Извините, а герои городского фэнтези долго живут во второй раз?

ReLiGiS

– Бред какой-то! По твоим словам, я нахожусь в этом мире…

– Почти восемнадцать лет, – кивнул Кейн. – Но вспомнил о том, что когда-то был убит лишь недавно. Именно так.

– А ты откуда знаешь?

– Я знаю всё обо всех Гриммах. Я здесь сижу не только для глав, а вообще для всех, кто способен пробиться к тронному залу через толщу Теневого моря. А теперь достаточно о твоей больной голове! Я говорил, что хочу услугу за свою помощь.

– И какую? – жопа ожила и начала посылать неприятные сигналы об опасности.

– Свободу, хотя бы на чуть-чуть. В следующей стычке просто вызови не свои тени, а меня.

–

И ты меня, конечно же, не предашь?

– Я не могу тебе навредить или сделать что-то, чего ты не хочешь. Я слишком разумен для такого, а ты слишком силён, чтобы я мог завладеть тобой.

– Учти, если обманешь меня…

–Ты меня прикончишь, я знаю, – кивнул Кейн. – Ты повторяешься.

Пробуждение было болезненным. Не каждый день просыпаясь осознаёшь, что у тебя как минимум расстройство личности с посттравматическим расстройством, или нечто похожее, причём созданное твоим желанием и твоими способностями. Голос Саши я больше не слышал, даже не ощущал его, что говорит о том, что проблемы с психикой тут нет, проблема именно в ментализме, который потерял берега ещё при моей смерти в Исходном мире вместе с Телисой. Как я создал Марию? Да придумал я её, внушив, что моя некогда жена присосалась к моей душонке, воплотив это ментализмом, а Саша – просто удобный козёл опущения. Не я убил Кристину, Лену и Лилю и Бездна знает кого ещё, а Саша. Удобно? Даже близняшки и Сакура в это поверили, сложив два и два и получив хер.

Догадываются ли они, что ошибаются? Уверен, что да. И всё равно вышли меня защитить в бой, в котором заведомо проиграют. Да, у них есть озоновые пули, а вот у любых пуль есть не лучшая особенность заканчиваться при стрельбе. Перезарядить? Гинис способна маневрировать в пространстве на сверхзвуковой скорости. Она бы порешала девочек ещё до того, как их пальцы вдавили бы на кнопку, освобождающую обойму. В итоге получаем, что близняшки Тервос вышли на верную смерть ради спасения убийцы их семьи. Как же, блять, я им задолжал. А ведь должен ещё больше, но не здешним, а тем, которые остались в Исходном.

Что там говорил Саша последнее, прежде чем исчезнуть? Так и рождается дилемма. Кто-то останется у разбитого корыта, и я даже не говорю о себе. Какие-то Алиса и Алеся похоронили своего жениха, а какие-то вышли на верную смерть ради того, кого по идее должны хотеть убить. Ненавижу философствовать, после этого весь намеченный путь рассыпается, и вообще не понятно, что я должен делать. Вернуться в Исходный мир означает покинуть Искажённый мир навсегда. Раньше я думал, что здесь останется Саша. Теперь до меня дошло – я сам себе в очередной раз придумал радужное развитие событий, и слепо бежал по нему, не заботясь о творящемся вокруг. Какой смысл убивать мою мать? Какой смысл пытаться вернуться? Там я мёртв, а здесь офигеваю в агонии. И даже посоветоваться не могу ни с кем. Смысл? Разве можно вообще дать дельный совет в такой ситуации?

Здесь у меня есть семья, есть те, за кого я без сомнений отдам жизнь, хоть и буду желать остаться с моими близкими как можно дольше. В Исходном я уже потерял всё. Быть может, остаться здесь не самый худший исход?

Сейчас я лежу в какой-то комнате с подключёнными капельницами. На лазарет не похоже, скорее просто жилая комната. В сотне метров о меня два усика ростка – Алиса и Алеся. Они целы, хоть и обе на койках, да и их состояние

как минимум эмоциональное вселяет тревогу. Страж находится здесь же, на этаж выше, рядом с Виви. Сакура тоже где-то рядом, вероятнее всего на улице, а Анита находится под землёй без сознания. Все усики живы.

Я поднялся с койки, вытащил из рук капельницы и направился к двери. За проёмом коридор, дальше по которому были ещё двери. За одной из них лежат близняшки. Я направился к ним, чуть прихрамывая. По дороге нашёл зеркало, при взгляде на которое ещё больше понял, насколько ситуация пахнет писюнами.

Я сильно исхудал, под глазами здоровенные мешки, от мускулатуры осталось упоминание, я больше напоминал скелет, обтянутый кожей. Склеры глаз почернели, радужка сохранила цвета, но теперь пульсируя светилась, зрачок вертикально вытянулся, намекая, что человека во мне с одержимостью стало меньше. Волосы тоже почернели, лишь несколько прядей были серыми… или седыми. Тело вроде восстановило всё потерянное, даже зубы, которые теперь были больше и каждый был острым как клык, но я чувствовал, что внутри всё совсем не так здорово. Сердце билось реже, несколько пальцев не двигались, а правая нога кричала, что в ней что-то сломано.

Да, на фоне регенерации повреждения не казались чем-то критическим, даже не требовали внимания – и так зарастёт, нужно лишь плотно поесть, но изменения внешние говорили, что я заключил сделку с Дьяволом, и он, в лице Кейна, упивается моей глупостью. Да, выбора не было. Не поднимись я тогда, погибло бы больше людей, значительно больше. Я не жалею о выборе. Потому как именно он привёл меня к комнате, в которой восстанавливались близняшки, а не к их могилам.

Я толкнул дверь и замер. В комнате стояли две кровати, обе скрытые за ширмой, в открытой части комнаты сидела медсестра на диванчике, слушая мерное пиканье приборов.

– Господин Гримм, вам нельзя вставать с кровати! – вскочила медсестричка в вызывающе маленьком халате, из которого её выпуклости так и норовили выпрыгнуть при движении, и на которую мне было откровенно плевать. – Стойте, им нужен покой!

Не обращая внимание на протесты медсестры, я отдёрнул ширму, за которой лежала Алеся. Она не спала, просто лежала и пялилась в потолок, на меня даже не посмотрела. Девушка тоже сильно исхудала, но всё ещё была безумно красива, и, что меня волновало больше всего, жива.

– Саша? – Алеся всё ещё не смотрела на меня. – Хорошо, что ты жив.

– Да, – прохрипел я и осознал, что в горле у меня не было жидкости как минимум жизнь. – Рад, что ты тоже жива. Остальное не важно.

– Пара царапин, – хмыкнула Алеся. – Алиса и наработки защиты нашего клана закрыли меня… А вот Алиса…

Я подошёл ко второй ширме и положил на ткань руку.

– Не думаю, что она будет рада, что ты её увидишь, – Алеся нашла силы потянуть ко мне руку, но я лишь пожал плечами.

– Саша? – из-за ширмы послышался голосок Алисы. – Не заходи! Я немного…

– Лис, кого ты лечишь? – я отдёрнул ширму и вошёл в импровизированную палату. – На меня посмотри и успокойся.

Алиса выглядела куда хуже своей сестры. Левый глаз перебинтован, из-под бинтов выглядывала полоска страшной раны. Девушка тоже исхудала, правая рука была покрыта гипсом, из-под которого выглядывали признаки открытого перелома. Видимо, Алиса все силы бросила на спасение Алеси, оставив себе минимум.