Извините, а герои городского фэнтези долго живут?
Шрифт:
– Да, это… – договорить я не успел. Роза, и откуда только в суккубе силы нашлись, подтянулась по моей руке и прильнула своими губками к моим губам. На вкус как вишня. А по ощущениям, я никогда такое не испытывал. Слишком нежно, слишком желанно, слишком хорошо, чтобы хоть на мгновение разорвать этот поцелуй. Когда я перестал чувствовать губы кицунэ на своих, я понял, что мы всё ещё находимся в пустом коридоре. Ну как пустом. В метрах десяти за колонной пряталась Элли, дверь чуть поодаль нас немного приоткрыта, за поворотом только что послышались спешно удаляющиеся шаги.
– Это… это я тебе дала защиту, чтобы ты от маминого очарования не пострадал, да? – сбиваясь, протараторила Роза. Почему ты меня спрашиваешь? Разве ты не утверждаешь это? – Прости, это вышло как-то случайно, – прочитав мои
– Ну ладно, давай уже посмотрим твоим страхам в лицо, – сказал я, придерживая лисицу. Роза потерянно кивнула и повела нас дальше по коридору. Пройдя почти до конца крыла, наш путь стал проходить через высокую винтовую лестницу. Сколько бы я не смотрел вверх, но рассмотреть что-либо там я не мог, настолько высоко она уходила.
– Там живёт моя мама. Там она совращает моих родных и проводит приватные встречи. Там, на самом верху самой высокой башни. Ходят легенды, что те, кто зайдёт в её покои, никогда не смогут их покинуть, – почему Роза говорила так, словно сверху нас ожидало вселенское зло? Почему то, как она говорила, напоминало мне всяких фэнтезийных старцев, травящих байки про несметные богатства и ужаснейших чудовищ? Почему кицунэ так обречённо ведет меня туда, хотя сама этого не хочет? Как много «почему», и как мало я узнаю ответов на эти «почему».
– А где живёшь ты? – это я спросил не столько для того, чтобы узнать, сколько для того, чтобы лисицу, которую била мелкая дрожь, отвлечь. Роза посмотрела на меня и кивнула головой в другую сторону. Если точнее, то вниз, куда уводила эта же винтовая лестница, куда-то во тьму.
– Как презренная принцесса, я не могу возвышаться над своим кланом. Но тем не менее, я обязана жить в одной из башен. Раньше та комната, в которой ныне всегда обитает моя мама, была моей. Тогда она была такой уютной и просторной, там было так спокойно и тепло. А сейчас эта башня стала такой страшной, а все те стоны так напоминают предсмертные. Я… Я не хочу туда идти. Хочу к себе, в своё уютное подземелье, закрыться там, чтобы больше никто меня оттуда не смог достать.
– И даже я?
– Нет, – лисица покачала головой. – Хочу закрыться там с тобой, и никогда больше не выходить в тот враждебный мир.
Можно ли это считать признанием? Моё сердце отплясывало чечётку, когда кицунэ говорила это. В голову лезли разные мысли, но все они крутились вокруг одной единственной, пока что неизвестной, комнаты. Я посмотрел в непроглядную тьму внизу, посмотрел в неизвестность вверху, откуда на мгновение донёсся стон. Идти наверх, на встречу с кем-то, кого Роза боится, как будто этот кто-то вырезал всю её семью, казалось невозможным, особенно учитывая состояние молодой суккубы. Ровно в противовес этому было весьма заманчивое предложение уединиться с Розой в её комнате, куда гораздо легче спускаться, даже если придётся нести лисицу на руках. И говоря про уединиться, я совершенно не имел ввиду что-то пошлое. Путь вниз казался самым очевидным, если бы не два но. Первое, это то, что я не с Розой запираться по комнатам сюда приехал. Вспоминая слова лисицы про цель моего визита, мне казалось, что путь вниз истинно неправильный, будто если я соблазнюсь на это, на нормальные отношения с кицунэ можно было не рассчитывать. Второе но было куда проще: наверх всё равно надо будет идти, а идти по лестнице из подземелья будет куда дольше и труднее.
– Давай посмотрим на твою семью, а потом покажешь мне свою комнату. Если захочешь – запрёмся там, и пусть хоть небо на землю упадёт, – не сказать, что решение было лёгким, но мне даже чутьё говорило, что это правильно. Лисица кивнула, и мы начали восхождение по винтовой лестнице. Сколько мы шли, я не знаю. Я пробовал считать ступени, но постоянно сбивался, считал по ударам сердца, но моё колотилось, идеально не попадая в такт колотящемуся сердцу Розы, отчего считать было очень сложно. В конце
– Нет, – спокойно ответил я, глядя в распахнутые от удивления глаза чёрной кицунэ.
– Нет, ты хочешь всё там почистить, – теперь глаза чёрненькой светились без остановки, а у меня в глазах то темнело, то светлело. – А потом ты ХОЧЕШЬ заполнить меня самостоятельно, – голая лиса, от осознания, что на меня ничего не действует, сорвалась на визг. Я покачал головой, и черная лисица, недовольно фыркнув, бросилась вниз по лестнице. Уверен, что я был удивлён не менее её, потому что в последний раз, когда я попадал под очарование, я был беспомощнее младенца, а сейчас преспокойно пережил очарование от мастериц этого самого очарования.
– Это моя сестра, – оторвала меня от изумления Роза. – Она очень любит, когда в неё парни сначала заливают литры спермы, а потом сами же парни её и выпивают, – даже звучит мерзко. Я поднял Розу на руки и продолжил путь на верх.
– И как ты выросла такой милой, когда твоя сестра – такая сука? – спросил я, чтобы не свихнуться от тишины, нарушаемой только нашими дыханием и сердцебиением.
– Я почти год провела вдали от своих родственничков, а до этого я была той ещё стервой, – ответила лисица. – Когда вернулась, поняла, что то, как они живут – это край. Из-за этого, кстати, меня здесь и недолюбливают, мол не соответствую своему Клану. Где это видано, чтобы порядочная суккуба в семнадцать лет была девственницей?
– У тебя ни разу не было?
– Дим, я же говорила, что не управляю способностями. Я могу оставить от парня иссушенную мумию просто потому, что мне было очень хорошо.
– Жесть, – прокомментировал я.
– Нет, гораздо жёстче то, что я в твоём присутствии, совершенно теряю голову и не контролирую свою силу. А тебе, на кого вся сила и направлена, хоть бы что.
Я, конечно не эксперт, но связано ли это с ростом силы моей способности? Надо будет заглянуть в свой клан и поспрашивать на этот счёт. Наконец-то лестница сменилась площадкой с дверью, откуда издавались протяжные стоны. Надо отдать должное архитектору: если бы кто-то захотел убить человека, живущего в этой башне, то они бы это не сделали, банально задолбавшись идти по лестнице. А для мирных целей эту башню использовать – чистой воды безумие.
– Дима, что бы там не произошло, – Роза положила свою ладонь мне на щеку, заглядывая в мои глаза, – знай: я люблю тебя. И буду любить, что бы не случилось за этой дверью.
Глава 17
– Я люблю тебя, мамочка!
– Давай, двигайся быстрее!
Заранее извиняюсь за свой французский, но блять, что за пиздец здесь творится? Я посмотрел на покрасневшую Розу и снова оглянулся на огромную кровать, где два смазливых паренька, абсолютно не стесняясь громких криков и стонов, ебли ещё одну лисицу. Она была красива, хоть и на её лице виднелись морщинки, её тело – сексуально, хоть и немного полнее эталона, но всё равно заставляло приподниматься. Проблема с этой лисой была лишь одна: оба пацана, долбившие её и классически, и в анал, звали её мамочкой. А судя по тому, что из "мамочки" чуть ли не фонтаном лилась сперма, долбили её так уже очень давно. Вспомнилась сестра Розы, которая шла отсюда тоже заполненная до упора. Ну и семейка.