Извлекатели. Группа "Сибирь"

Денисов Вадим Владимирович

После Называевска пейзаж не изменился, смотреть не на что. В этих бескрайних степях, разрезанных на кусочки многочисленными грунтовками, пригороды, как таковые отсутствуют. Прошло чуть более часа, и вдалеке неожиданно показался миллионный Омск. Город этот, хоть и огромный, стоит в степи как-то печально, одиноко, не образуя вокруг себя какой-либо агломерации.

Я вышел в коридор, где мне повезло наблюдать за взлётом с омского аэропорта с двух «Боингов-737», поднимающихся в воздух с коротким интервалом. Значит, жизнь в Омске кипит.

Вскоре состав простучал по мосту через Иртыш, в этом месте не очень широкий, всего-то метров триста... Жилые массивы были укутаны сизой утренней дымкой, хорошо были видны лишь мосты, замершие над рекой

портальные краны и трубы крупнейшего в стране Омского нефтеперерабатывающего завода с грандиозной промзоной вокруг. Омск непохож на другие сибирские города. Испокон веков он настороженно смотрит на дикие южные степи, как цивилизационный центр на подчинённую ему историческую область — бывшее Степное генерал-губернаторство, Акмолинскую губернию, управляющую большей частью нынешнего Казахстана. Сейчас это несостоявшаяся столица Омской республики, которую никак не могут учредить из-за постоянной смены власти.

Существует немало людей, кому этот город нравится, а кто-то его терпеть не может. Когда я побывал здесь впервые, меня шокировали фасады домов, большинство которых выглядело так, словно их не ремонтировали десятилетиями. Как построили, так и стоят. Но зато в Омске много архитектурной истории. Здесь есть на что посмотреть. Вот только весьма интересная историческая часть находится далековато от вокзала.

В этом месте ветви Транссиба сходятся в одну — исторический Южный ход великой магистрали через Уфу, Челябинск, Курган и казахстанский Петропавловск, и ныне основной Северный ход через Екатеринбург и Тюмень. Железнодорожную магистраль пересекает Иртыш, в этом месте принимающий воды речки Омь, — вот вам и транспортный узел, важнейший территориальный логистический хаб. Благодаря этому обстоятельству город чувствует себя более или менее комфортно даже в эпоху непрерывного кризиса.

Здесь перерабатываются огромные товарные потоки из Китая, Вьетнама, Ирана и Пакистана, идущие с юга и востока, и контрафакт с запада. Промзоны, некогда призванные обеспечивать производственные мощности местной промышленности, сейчас заняты специфической переработкой грузов — переклейкой, перерисовкой и повторной упаковкой. В безликих серых цехах и ангарах дешёвый восточный, азиатский и польский ширпотреб превращается в брендовые итальянские, французские и немецкие товары. На такой фальсификационной работе занято огромное количество людей. Труд этот малооплачиваемый, низкоквалифицированный. Зато практически нет безработицы. Зарплаты семьям едва хватает, чтобы сводить концы с концами, а вот дальше можно крутиться. Крутятся все. Подрабатывают на оптовых и розничных рынках.

Если когда-нибудь западные корпорации перестанут терпеть такое положение дел и скинутся на лоббирование — а это непременно случится, — то с закрытием бизнеса по производству фальсификата огромный сибирский город останется без работы. Потому что никакого серьёзного производства в Омске не осталось, оно совершенно неуместно в политических планах западных же корпораций. Так что проблема перед иностранными кураторами стоит острейшая — как быть, с какой стороны подступиться к решению проблемы? Любой неправильный ход повлечёт за собой социальный взрыв страшной силы. И запалы уже вставлены.

Изредка в вагонах, фурах и на складах попадается белая продукция, но в массе своей всё это серый товар. А вот чёрная «неучтёнка», переливающаяся через государственную границу с помощью многочисленных интернациональных банд, городу не нужна. Не приносит она пользы, не даёт рабочих мест, сразу же разлетаясь по стране. Только поэтому с трансграничной преступностью власти Омска хоть как-то борются.

В Омском остроге сидел Достоевский, изложивший свои впечатления от заключения в книге «Записки из мертвого дома». Здесь все помнят о краткосрочном былом величии, периодически пытаясь его вернуть. Омск, на несколько месяцев названный столицей России во время Гражданской войны, стал тогда ещё и финансовым центром огромной расколотой страны. В этот город

эвакуировали из захваченной белогвардейцами Казани значительную часть золотого запаса Российской империи.

Так сложилась судьба этого города, что волей судеб внимание к нему было приковано лишь в 1918 и 1919 годах, но зато это было внимание всего мира. Пожалуй, в это время иностранцев побывало в «белой столице» больше, чем за все время существования Омска, который стал сибирским центром культурной и светской жизни. В модных магазинах товары из Гонконга не переводились.

Осенью 1919 года под напором наступавшей Красной армии колчаковцы покинули город, увозя с собой доставшиеся им несметные сокровища, часть которых бесследно исчезла. Куда пропало золото Колчака? Это вопрос не даёт покоя целым поколениям искателей, и на эту тему существует масса разнообразных, порой необоснованно смелых версий, легенд и мифов. Чаще всего местом захоронения называют тот или иной участок русла Иртыша. Некоторые местные краеведы и мифотворцы выдвигают версии, что часть царского золота, доставшегося Колчаку, припрятана в самом Омске. Возможно, даже где-то в подвалах дома Батюшкина, откуда к реке якобы тянулся подземный ход. Профессиональные специалисты — архивариусы и хранители музеев эти мифы опровергают. Да кто же им поверит? Сами, поди, и хотят отгрести клад в свою сторону... Большинству горожан хочется надеяться, что несколько ящиков с золотом Колчака все же спрятаны где-нибудь в родном городе.

Согласно другой версии, золото Колчака спрятано по приказу самого адмирала в по-настоящему укромном, глухом и труднодоступном местечке. Среди возможных мест клада называют район шлюз Марьина Грива в Обь-Енисейском канале, так как рядом с ним нашли захоронение белогвардейцев. Мне эта версия нравится больше всего. Когда-то я вместе с товарищами даже собирался посетить эти полудикие места, где живут одни отшельники и старообрядцы, с целевой экспедицией. Купили хорошие байдарки и всё прочее необходимое снаряжение, долго занимаясь в интернете поиском всего самого лучшего... Но вскоре энтузиазм товарищей внезапно куда-то пропал, как это чаще всего и бывает, и байдарки пригодились лишь в пригородных вылазках. Но я не теряю надежды.

Легендарная, хотя и противоречивая личность Колчака, до сих пор вызывающая у одних уважение, а у других лютую ненависть, в нашем мире постепенно нашла своё место. Об адмирале сняли кинофильм, в Иркутске поставили памятник Колчаку, монархисты собирались поставить и в Севастополе, где по-тихому забыли про эту инициативу...

На том дело и закончилось. В реальности «двойки», где все коммунистические партии запрещены, а восхваление Красной армии законодательно считается неприемлемым, решили, что память об адмирале заслуживает увековечивания. Тем более в городе, который, во многом благодаря Верховному правителю, в те смутные годы прогремел во всем мире как столица Белой России. В Омске ещё лет десять назад поставили сразу несколько монументов Александру Колчаку, хотя и скульптура адмирала возле одноимённого ресторана, которую вряд ли можно назвать памятником, тоже имеется.

К роскошному зданию вокзала «Енисей» подходил в полдевятого утра.

Сейчас узнаем, чья в городе власть. За кресла законодателей и поднятые над Омском знамёна постоянно борются три партии: Социалистическая рабочая партия, Анархисты Сибири и Колчаковские добровольцы. Захватив в Парламенте власть, они первым делом идут брать под контроль железнодорожный вокзал.

Действие это чисто символическое, не практического свойства, а ритуальное. Однако местные партии отправляют сюда собственные патрульные отряды, весьма специфически экипированные и вооружённые. Холодное оружие типа сабель и кинжалов носить в городе категорически запрещено. Поэтому колчаковцы, например, ходят с длинными плётками, анархисты щеголяют прочными и тяжёлыми тростями, приспособленными для использования приемов ирландской палочной драки, а защитники рабочего класса...