Извлекатели. Группа "Сибирь"
Шрифт:
— Сматываться надо, пока в свидетели не замели, — тревожно заметил я.
— Никому мы не интересны, как и любые свидетели вообще, — тяжело вздохнул Паша, доставая расчёску. — Те, кому это нужно, отлично знают, чьих рук дело, и разбираться с ними будут позже, причём без дознания и следствия.
— Не подстрелили ласточку, сволочи! — обрадовано заорал Потапов, закончив осмотр транспортного средства.
— Вот и хорошо. Ждём, когда затор рассосётся, и едем дальше, — сказал командир.
— Полная дичь! У нас в девяносто восьмом беспредел вовсю начали душить, а тут...
— А тут всё грустней и грустней, товарищ Осипенко, — откликнулся на мою реплику Иван. — Всё больше ожесточения, люди полностью теряют страх перед законом. В столице
— В гробу я видел такую Россию! — вырвалось у меня сгоряча.
— Что? Ты это брось, Михаил, — строго сказал Кромлев. — всё равно это наша Россия, фильтруй базар. Не случись определённых событий, правильных шагов правильных людей в нужном месте и времени, и нас бы ждало то же самое. Просто представь это.
Нет. Я не хотел представлять. Страшно.
На Земляном валу мне опять настала пора удивляться, то и дело прилипая сплющенным носом к холодному стеклу. Правда, нелегко определять на ходу, что именно в Москве изменилось, что было построено и снесено, и где аборигенами были применены разные подходы к организации среды.
Эх, хорошо бы сразу рвануть к Университету, чтобы с высокого берега оценить открывшийся «скайлайн» и оценить всё сразу, одним кругозором. Я уже понял, что с Московским международным деловым центром «Москва-Сити» у них как-то не заладилось, Экспоцентр не достроили, Башня-2000 и мост Багратион так и не появились. Лужкова сняли с должности мэра гораздо раньше, так постарались захватившие власть в стране либералы и демшиза, позже и сами пострадавшие от репрессий. Сняли его, в том числе, и для того, чтобы энергичный московский мэр не мутил воду необдуманными политическими высказываниями, не мешал окончательной сдаче Севастополя и базы Черноморского флота, в конечном итоге изгнанного с полуострова и переведённого в Новороссийск после размещения в Крыму военно-морской базы США. Ни малейших шансов на появление здесь Собянина не существует, чуждые либералам руководители не нужны по определению.
Всё Садовое кольцо часто затянуто перетяжками с самыми неожиданными, порой просто дурно составленными лозунгами, среди которых особенно выделялась до сих пор не снятая с улиц столицы реклама «Евровидения». Пару раз в глаза бросились перетяжки, приветствующие проведение через пару недель очередного московского гей-парада. Зная об этих новациях заранее, я не удивился.
Чужой мир. Однако меня странным образом то и дело окатывало тёплой волной приятной ностальгии. Господи, да это же «МММ»! Интересно, это всё та же фирма или реинкарнация? Торговый центр «Миллениум», такого здания я в этом месте не припомню. А ведь было дело, было! Здесь тоже наивные обыватели запутались в паутине противоречивой информации, решительно не понимая, когда именно этот самый миллениум начинается. Но они, так же, как и мы, твёрдо знали, что всем компьютерам в одночасье настанет кирдык. Так же истерили, обращались к помощи каких-то специально обученных компьютерщиков, платили за противоядие деньги... А страшный Миллениум, весело облапошив народные массы и опустошив кошельки, моментально испарился как туман, оставив после себя лишь названия магазинов, торговых центров и фирм-однодневок.
Здесь царство уличной рекламы, порой огромные цветастые щиты висят прямо на стенах домов, целыми блоками закрывая ряды окон на три этажа. Здесь московские фирмы и головные офисы, банки и управляющие компании сразу выводят большую часть средств за границу, и лишённая огромного количества источников доходов столица задыхается в тисках нерешённых проблем. Даже в Москве, по-прежнему остающейся самым богатым городом страны, большинство людей живёт на грани бедности. Поэтому ежемесячная оплата в валюте быстро находит собственников квартир, согласных терпеть эти рекламные шиты за небольшую, в общем-то, плату. И месяцами не видеть
Пешеходов и машин на улицах много.
— Да разве ж это много… Утром сам увидишь, что значит много! В этом плане ничего и не могло измениться. В столицу стекаются как умницы, можно сказать, уже последние, так и огромное количество халявщиков, — так отвечая на мой вопрос, прокомментировал это столпотворение Кромвель.
— Главное, не спускаться в метро. Там, Мишаня, полный ад, поверь, — назидательно просветил меня Потапов.
— Нормально тут с транспортными вариантами! — отозвался я невесело. — В самолётах не летай, в метрополитен не спускайся...
— Не мёд! Вот так и работаем! А ты думал, что здесь курорт и белые шезлонги? — молвил Павел. — Ничего, это ненадолго. Если завтра всё пойдёт по плану, и мы получим от контакта информацию по объекту, то уже послезавтра свалим в направлении Енисейской губернии. Здесь вообще не наш сектор. Кабы не нужда...
— На поезде, да? — спросил я командира с надеждой.
— Если время терпит, — неопределённо ответил тот.
— А вообще, часто приходится бывать в Москве?
— Частенько… — кивнул Кромвель, поморщившись. — Авиамаршрут из одного крупного города в любой другой — это обязательная пересадка в Москве. В этом вопросе здесь всё ещё печальней, чем некогда было у нас. Например, из нашего Красноярска можно улететь в Новосибирск, Томск, Иркутск, Екатеринбург, Уфу, Казань... За границу можно махнуть, в Китай и Вьетнам. А в этом мире из Красноярска только три дальних маршрута: Москва, Питер и Хабаровск. Они не собираются развивать межрегиональные авиаперевозки. Да и подходящего флота не хватает.
Автомашины так и двигались сплошным потоком. Интересно оценивать ассортимент марок автомобилей столицы и их техническое состояние. Мест для парковки нет нигде, авто стоят на улицах чуть ли ни друг на друге. По идее, в этой действительности их могло бы быть и поменьше, учитывая более низкую покупательную способность населения, но и тут подсуетились либералы. По требованию японцев и европейцев они полностью открыли рынок России для дешёвой авторухляди, превратив дороги страны в натуральную свалку. В результате столь хитрого хода, на котором отлично нагрелись многие ушлые люди во власти и бизнесе, в Москве полно японских праворульных авто. И вряд ли их гонят через всю федерацию, с её уже далеко не везде прозрачными административными границами и бешеной преступностью на трассах. Могут доставлять в Новороссийск или в Питер.
С одной стороны, такое решение дало возможность приобрести транспортное средство людям, далеко не богатым, с другой — убило все надежды оптимистов, мечтающих поднять на ноги отечественный автопром. Да и западные корпорации крайне неохотно размещают своё производство в России-2.
Свернули на проспект Мира, где почти всё увиденное оказалось привычным. Именно здесь я осознал, что постоянно отыскиваю в увиденном исключительно негатив, заранее разозлившись, нахохлившись в салоне микроавтобуса с хмурым лицом. А это неправильно. Инструкторы «Экстры» не раз предупреждали, что к непривычному миру нужно относиться сугубо нейтрально, отстранённо, только тогда можно выполнять определённые рейдом задания. Что это я, действительно?
По залитому вечерними красками тротуару спокойно гуляли беззаботные прохожие: мамаши с лёгкими колясками, степенно шествующие семьи, шумная молодёжь, от избытка гормонов крутившаяся в толпе волчком. Чуть ближе к проезжей части более быстрым шагом двигались сосредоточенные деловые одиночества — торопящиеся быстрей попасть домой клерки, засидевшиеся на работе. Люди улыбались, смеялись, они во что-то верили и всё ещё надеялись, что окружающий их мир в одночасье может измениться в лучшую сторону. Ведь Москва — по-прежнему город Большого Шанса, где человеку нужно лишь вовремя заметить и успеть рвануть на себя тот самый Рычаг Удачи. Люди пили в сквериках баночное пиво, что-то жевали на ходу... Кто-то сворачивал к многочисленным кафешкам.