Извращенная Гордость
Шрифт:
— Держи. Ты не ела больше суток. — я поставил коробку с пиццей на тумбочку.
Она подозрительно посмотрела на пиццу. Я ждал, что она оттолкнет ее, чтобы наказать меня голодом, как моя мать всегда пыталась сделать с нашим отцом. Это не сработало ни с ним, ни со мной.
— Надеюсь, она отравлена, — пробормотала она, и потянулась за куском и откусила большой кусок. Она пожевала и подняла на меня глаза. Она с вызовом сглотнула. — Ты будешь смотреть, как я ем?
Может быть, сломать ей крылья будет не так просто, как
• -- -- •
Рано утром следующего дня пришел Фабиано. Я пинал боксерскую грушу в нашей игровой комнате, чтобы высвободить накопившуюся энергию.
Он прислонился к дверному косяку, оценивая меня на пару ударов сердца.
— Говори, что хочешь, — прорычал я и нанес сильный удар.
— Джерри вызвал меня в Сахарницу пару часов назад, чтобы я мог разобраться с беспорядком, который ты создал. Я нашел Симеоне с членом во рту. Я не уверен, что хочу знать, что произошло.
Я прищурился.
— Если бы ты не хотел знать, тебя бы здесь не было.
Он оттолкнулся от косяка и двинулся ко мне.
— Он прикасался к ней?
Я прекратил удары.
— Нет. Ему показалось, что он может смотреть, как Серафина принимает душ.
Фабиано изучал мое лицо.
— Где она?
— В постели.
Его брови поползли вверх.
— В твоей постели?
Я ничего не сказал, но встретился с ним взглядом. Он вздохнул.
— Итак, ты ... — он подыскал подходящее слово и сдался. — Я думал, ты хочешь использовать ее девственность как рычаг против Кавалларо и ее жениха?
Я пытался понять чувства Фабиано, но он слишком хорошо их скрывал. Если бы он приложил столько усилий, чтобы скрыть свои чувства, он бы только не одобрил моего насильственного захвата Серафины.
Я направился к нему.
— Ты питаешь к ней чувства?
Он поморщился.
— Серьезно? У меня есть Леона. Меня не интересует Фина.
— Но тебе не нравится, что я причиняю ей боль?
— Ты Капо. Ты можешь делать с ней все, что захочешь, но нет, мне не нравится, что ты наказываешь ее за то, что сделал наряд.
Я уважал Фабиано за его честность. Большинство мужчин были слишком трусливы, чтобы сказать мне правду в лицо.
— Тогда тебе лучше уйти сейчас, потому что через два часа у меня назначена встреча с Данте и ее семьей, и Серафина будет играть главную роль.
Он отвернулся, мускул на его щеке дернулся.
— Я должен вернуться к Леоне.
— Сделай это. Иди к своей девушке. А я пойду к своей.
— Она не твоя, Римо. Она не выбирала тебя. Это большая разница, — сказал Фабиано, прежде чем повернуться и уйти.
Я вернулся к боксерской груше и пнул ее сильнее, чем раньше.
СЕРАФИНА
Даже на следующее утро пицца тяжелым грузом лежала у меня в животе, но, по крайней мере, сейчас мой желудок скрутило по другой причине, чем ужас. Я подумала, не съесть ли еще кусочек на завтрак. Мне нужна была вся энергия, которую
Я почти не спала всю ночь. Римо не запирал мою дверь после того, как ушел, но я и не пыталась выйти наружу, опасаясь, что это ловушка. Я все еще была слишком потрясена, чтобы планировать свой полет так, чтобы гарантировать его успех.
Я натянула через голову атласную ночнушку, хотя и не хотела отдавать Римо даже эту маленькую победу, но, чтобы выжить, я должна была выбирать.
Шаги перед дверью заставили меня напрячься, и я встала с кровати, предпочитая стоять лицом к Римо, но вошел не тот страшный Капо. Савио Фальконе стоял в дверях, его карие глаза изучали меня. Я обхватила себя руками, прежде чем успела подумать.
— Пойдем, — приказал он, кивнув в сторону открытой двери.
Я подошла к нему, и он сделал движение, чтобы схватить меня за руку.
— Не смей прикасаться ко мне, — прошипела я.
Его брови взлетели вверх, и он нагло улыбнулся.
— Тогда шевели своей хорошенькой попкой. И послушай моего совета, никогда не разговаривай так с Римо, а то пожалеешь, что родилась на свет.
Я бросила на него уничтожающий взгляд, следуя за ним через дом, осматривая окрестности. Это было просторное, искривленное место, которое быстро привело меня в замешательство. Иногда я чувствовала на себе взгляд Савио, скорее любопытный, чем сексуальный, но все же его присутствие заставляло меня нервничать. Он был высокий, мускулистый и слишком самоуверенный.
В итоге он повел меня вниз по крутой лестнице в подвал.
— Конечно, у вас, Фальконе, есть своя подземная камера пыток, — пробормотала я, но даже я могла слышать скрытую панику в моем голосе.
В воздухе висел запах заброшенности. К счастью, ни экскрементов, ни крови. Савио ничего не сказал, но жестом пригласил меня войти в комнату справа. Римо был уже внутри.
— Вот она. У меня встреча с Диего. Расскажешь, как все прошло, — рассмеялся Савио.
— Ты увидишь запись, — сказал Римо, не сводя с меня темных глаз. — Встань вон там, — приказал он, указывая на точку в центре комнаты.
Я последовала его команде, мой мозг гудел. Комната была пуста. Ни матраса, ни стула, ничего, кроме стола с камерой, направленной на меня.
Римо обошел вокруг меня, изучая мой наряд. Серебристая атласная ночнушка прилипла к моему телу, и когда мои соски сморщились в холодном подвале, взгляд Римо был прикован к ним. Я вздрогнула.
Нино тоже вошел, и мой ужас усилился, когда я увидела, как он перенастроил камеру и поставил большой экран на стол в углу. Он повернул экран в нашу сторону.