Извращенная Преданность
Шрифт:
Он склонил голову набок.
— Он скоро будет здесь, не волнуйся.
Его слова не должны были утешать. Угроза в них предотвратила это.
Ф А Б И А Н О
Я уставился на сообщение от Римо.
Римо: Приезжай ко мне.
Ничего больше.
Я сделал паузу. Я сразу понял, что что-то происходит. Я пытался дозвониться до Леоны, но отправляло на ее почтовый ящик, и тогда меня охватило беспокойство. Я помчался к Арене Роджера. Шерил курила перед входом, пальцы дрожали. Блядь. Она покачала головой на меня.
— Ее здесь
Это был первый раз, когда она дала мне что-то, кроме поддельного дружелюбия. У меня не было времени на ответ. Вместо этого я скользнул обратно в машину и умчался.
Окажет ли Римо честь лично? Или попросит Нино всадить мне пулю в голову? Если он вообще позволит мне умереть быстрой смертью, в чем я сомневался. А как же Леона? Я мог бы справиться с его пытками, но Леона, что, если он причинит ей боль на моих глазах и заставит меня смотреть, как она умирает? Мои руки вцепились в руль.
Я подъехал к дому Римо и выскочил из машины, даже не потрудившись закрыть дверцу. Несколько солдат Римо смотрели на меня, как на мертвеца. Мы все знали, что я не выберусь отсюда живым. Мне не нужно было спрашивать, где Леона. Я знал, где Римо ведет подобные разговоры. Я не стал стучать и вместо этого шагнул прямо в зал для спарринга.
Там были Римо, Нино и Савио. А Леона стояла в центре. Ее глаза метнулись ко мне, и в них мелькнуло облегчение. Ее надежда была обманута. На этот раз я не смогу спасти ее. Мы оба умрем. Я умру, пытаясь защитить ее, но это бесполезно. Не против Римо, Нино и Савио, а также всех мужчин, собравшихся в других частях дома.
Римо присел на край бильярдного стола. Он выглядел спокойным, что меня беспокоило. Он не был человеком, который обычно беспокоился о том, чтобы контролировать себя или свой гнев.
— Римо, — тихо сказал я, кивнув ему.
Я подошел к Леоне. Мне нужно быть рядом с ней, когда ситуация обострится.
Глаза Римо вспыхнули. Мне пришлось побороть желание схватиться за пистолет. Римо, Нино и Савио выглядели достаточно расслабленными, но я не был настолько глуп, чтобы думать, что они не приняли все необходимые меры предосторожности, чтобы гарантировать, что мы не выберемся отсюда живыми.
— Что все это значит, Римо? — осторожно спросил я.
Он стиснул зубы и оттолкнулся от стола.
— Все еще не признаешься?
Мои мышцы напряглись.
— Признаться в чем?
Я не знал, что именно выяснил Римо. Признаться в убийстве Сото ради Леоны было бы самоубийством.
— Когда ты начал ее преследовать, я думал, что это короткое приключение, но ты вляпался по уши.
— Я, как всегда, делаю свою работу, Римо.
Он остановился напротив меня. Слишком близко.
— Я не помню, чтобы просил тебя убить Сото.
Вот оно. То, что решило нашу судьбу.
Я хотел притвориться, что не понимаю, о чем он говорит, но это только ухудшило бы ситуацию. Я оттолкнул Леону на шаг
— Все это из-за той девушки, — прорычал он. — Ты предал меня ради дочери дешевой шлюхи и азартного игрока. После всего, что я для тебя сделал, ты ударил меня в спину.
Я крепко держал Леону за руку, прикрывая ее своим телом, даже если это сводило Римо с ума. Мои глаза быстро осмотрели комнату. Один Римо был опасным противником, но я бы попытал счастья. Но с двумя его братьями в комнате у меня не было ни единого шанса. Нино тоже было не победить. Я все еще буду бороться с ними, но это лишь отсрочит неизбежное.
Я позволил себе взглянуть на Леону, которая смотрела на меня с доверием. Она думала, что я смогу вытащить нас. Постепенно ее доверие сменилось страхом. Я сжал ее руку. Она наградила меня дрожащей улыбкой, и я отпустил ее руку. Мне нужны были обе руки, если я хотел иметь хоть малейший шанс. Я хотел было отрицать, что убил Сото, но, хотя я мог выдержать пытки, Леона не смогла бы сохранить наш секрет, если бы Римо или Нино обратили на нее свой особый талант.
— Я никогда не хотел предавать тебя. И я никогда этого не делал. Сото был крысой. Он не был хорошим солдатом.
— Не тебе решать, кто хороший солдат. Я Капо, и я решаю, кто будет жить, а кто умрет, — сказал он самым тихим голосом.
Римо никогда не был таким тихим. Он был не просто в ярости. Он был чертовски подавлен, потому что я предал его, и это было намного хуже.
— Мне не следовало этого делать. Я всегда был хорошим солдатом и всегда буду твоим верным солдатом, если ты позволишь.
— Ты просишь прощения? Ради милосердия? — он рассмеялся.
Я холодно улыбнулся.
— Нет. Я не буду.
Леона посмотрела на меня так, словно я сошел с ума, но она не знала Римо. Я видел, как он смеялся в лицо просителям и умирающим в течение многих лет, и знал, что у него нет сердца, чтобы растаять.
— Делай со мной, что хочешь. Но в качестве одолжения за годы верной службы, я прошу тебя отпустить Леону.
Римо снова рассмеялся. Судя по тому, как его глаза блуждали по Леоне, он, вероятно, уже думал обо всем, что мог с ней сделать. Грубая защита обрушилась на меня.
— Позволь мне бороться за ее жизнь. Я буду драться со всеми, с кем ты захочешь.
Римо подошел ко мне. Я боролся с желанием вытащить оружие. Он остановился прямо передо мной. Наши глаза встретились. Годы верности, братства прошли в этот момент, и глубокое сожаление поселилось в моих костях.
— Ты будешь драться со мной до смерти, —сказал Римо.
Я непонимающе уставился на него. С тех пор как мои сестры уехали, с тех пор как умерла моя мать и отец хотел моей смерти, он был моей единственной семьей. Он и его братья. Черт, мы проводили вместе каждый день последние пять лет. Вместе истекали кровью, вместе смеялись, вместе убивали. Я поклялся ему в верности. Я бы отдал за него жизнь.