Извращенные Сердца
Шрифт:
— Разве мы не отошли от уличных боев и дуэлей? — вмешался брат Мика, хотя их отец хранил молчание.
Он был правящим капитаном, так что его реакция была единственной, о которой мы должны были беспокоиться. И он определенно был за то, чтобы дать этой пьесе выйти наружу.
— Что скажешь, Даниэле? Джемма — твоя дочь, и это твое право решать за нее будущее.
Папа посмотрел на Римо.
— Что скажешь, Капо?
Римо отрицательно покачал головой.
— Это тебе решать. Я не вмешиваюсь в семейные дела. Но сказанное моим братом — правда.
— Я бы охотно согласился на это предложение, — сказал Папа.
У меня закружилась голова. Мик никак не мог победить Савио. Я видела Савио в клетке. Я сражалась вместе с ним. Его не мог победить никто, кроме его братьев. Кулаки Мика сжались, когда Савио направился к нему.
— Что скажешь, Микеланджело?
Вызов в голосе Савио заставил Мика покраснеть еще сильнее.
— Думаю, мы должны спросить Джемму: согласна ли она, чтобы за нее боролись как за трофей, — сказал Мик, ища мой пристальный взгляд.
Я застыла на месте. Дело было не в том, что он предоставил мне реальный выбор. Он не очень-то интересовался моим мнением, когда просил у отца моей руки, не посоветовавшись, предварительно, со мной. Это была его попытка спасти свою гордость. Тем не менее, чувство вины переполняло меня, зная, что я должна была разбить его сердце. Не важно, насколько самоуверенная улыбка Савио принуждала меня хотеть заставить его заплатить. Я бы не отказалась от шанса стать его женой.
Я все еще могла заставить его основательно страдать, когда мы будем помолвлены; и страдать он будет за это испытание. Все смотрели и ждали. Я оторвала взгляд от Мика и Савио, чтобы посмотреть на папу, как это сделала бы хорошая дочь.
— Если мой отец открыт для предложения, я последую его совету.
Савио
Мне пришлось подавить улыбку, увидев, как Джемма наигранно скромничает. Будто это было не то, о чем она молилась. Но я это все-таки получил. Она не хотела ранить чувства Мика. Он выглядел очень обиженным и злым. Возможно, мне действительно следовало испытывать угрызения совести делая это, но это был единственный выход, и он должен быть рад, что отделался так легко. Потому что я бы точно убил его, прежде чем увидел, как он ведет Джемму в комнату для их первой брачной ночи. Если кто-то и сорвёт эту вишенку, то только я.
— Значит, все решено? — спросил Римо своим обычным нетерпением, приподняв одну темную бровь и глядя на Мика.
Он все еще выглядел так, словно хотел отказаться от этого боя. Но если бы он это сделал перед своими людьми и перед Капо, то потерял бы свое лицо.
Он кивнул, потом посмотрел отцу в глаза, словно надеясь, что тот придет ему на помощь, но тот, казалось, был рад отпустить Джемму. На самом деле это не было сюрпризом. Женщины семейства Карлуччи выбрасывали на одежду больше денег, чем некоторые европейские монархи. Мик должен был жениться на ком-то, кто пришел бы
***
Несколько мужчин начали спарринг, но Мик загнал меня в угол, прежде чем я успел поговорить с Даниэле и Диего, а самое главное, с Джеммой.
Его кожа все еще горела, и он выглядел таким злым, каким я никогда его не видел. Обычно он был хладнокровным парнем. Не такой, какой нужен для конфликта или насилия, если только этого не требуется.
— Ты настоящий мудак, Савио. Неужели ты обиделся, что я заполучил девушку раньше тебя?
— Ты бы никогда не заполучил ее, если бы я был в пьесе.
— Ты мог бы попросить ее руки, но почему не сделал этого?
— Хочешь сказать, что недостаточно мужествен, чтобы встретиться со мной в клетке, Микеланджело? — тихо спросил я.
Мы с Миком дружили много лет и не были так близки, как я с Диего, но я рисковал потерять его дружбу, что было не так легко. Но, черт возьми, Джемма того стоила.
— Дело не в этом. Я ведь согласился, не так ли? Но ты ведешь грязную игру. Как Фальконе, ты знаешь, что должен победить.
— Я не играю, Микеланджело. Я собираюсь победить тебя в честном бою. Единственная причина, по которой моя фамилия имеет значение, это то, что борьба течет в нашей крови, она укоренилась в нашей природе. Я не боюсь боли или жестокого боя, никогда не боялся и никогда не буду. Можешь ли ты сказать то же самое?
Он усмехнулся.
— Мы оба знаем, что она хочет меня, а не тебя, Мик.
Он ничего не сказал, только сердито посмотрел на меня. Это была чистая правда. Он знал это так же хорошо, как и я. Я не понимал, как мужчина может радоваться женитьбе на женщине, которая его не хочет. Мысль о том, что я проведу свою жизнь с женой, которая думает о ком-то другом, пока я трахаю ее, заставляла мою кожу покрываться мурашками.
— Ты мог бы попросить меня отступить и отдать ее тебе без боя.
Я удивленно поднял брови.
— Если ты так легко от нее отказался, то заслуживаешь ее даже меньше, чем я думал.
Не говоря уже о том, что это бросило бы дурной свет на Джемму, если бы Мик разорвал помолвку. Таким образом, она выглядела востребованной девочкой — каковой и являлась, несмотря на тяжелое финансовое положение своей семьи. Однако деньги не были проблемой. Я всегда предпочитал защищать Джемму, а не спасать шкуру Мика. Он был большим мальчиком. Он в состоянии справиться. Скоро отец найдет ему другую жену, и тогда он забудет об этом.
Я прошел мимо него, закончив разговор. Эта дискуссия закончится раз и навсегда в клетке через три дня, и после этого самая горячая девушка в Вегасе станет моей.
Я подошёл к Джемме, Диего и Даниэле. Никто из них, казалось, не был доволен сложившейся ситуацией.
— Твой интерес к моей дочери стал для меня неожиданностью, — неодобрительно произнес Даниэле. — Надеюсь, ты осознаешь всю тяжесть своего решения. Речь идет о браке.
Я натянуто улыбнулся.
— Я знаю, что поставлено на карту, не волнуйтесь.