Изъян
Шрифт:
Прежде, чем девушка успевает исчезнуть за краем занавеса, появляется следующая модель. Когда две девушки поравнялись, они быстро соприкоснулись ладонями, будто передавая друг другу эстафету. У новой модели образ пылесоса. Кусок блестящей жёлтой ткани на её туловище задрапирован в форме груши. Аналогично с одной из её предшественниц на грудях и лобке имитация рычажков и кнопок. Рот модели широко распахнут, и её губы обхватывают чёрное круглое кольцо, от которого начинает свой ход шланг из чёрной гофрированной кожи: он обхватывает её за шею, кривой линией бежит по позвоночнику, путаясь в длинных блекло-коричневых волосах, проскальзывает
Я перевожу взгляд в зрительный зал. На лицах аудитории ужас и возмущение. Аффективность превалирует над рациональностью. Если бы Элеонора была из элиты, она за это представление получила бы увесистый объём Средств. А ведь провокация-то примитивнейшая.
В моей сумке подпрыгивает эргосум. Белый экран выдаёт напоминание: «Пора идти!».
– Мне нужно отлучиться, – я тронула Полину за плечо. Поймала её отрешённый, полный слёз взгляд. Мне даже немного жалко её. Она сейчас тратит впустую столько эмоций, которые могли бы стать психарами, принести ей капитал, а Городу – энергию.
Выхожу на улицу с непроизвольной мыслью, что сейчас смогу сделать глубокий вдох. Воздух в Городе – самое отвратное для меня. Купол герметично закупоривает всю эту локацию. Ни одна единица энергии, выработанная горожанами, не должна миновать интерференционные фильтры над моей головой. Я понимаю, что если бы не это изобретение, у нас не было бы ни электричества, ни независимости от других государств, ни работы. Но солнечный свет и чистый кислород большинство цэрпер никогда не пробовали, и не успеют. И здесь, в центре Города, где самая высокая точка купола, работа кондиционеров, трубы которых тянутся под землёй от далёкой природы, почти бестолкова.
Снова идти по директивам. Мне не пришлось бы бегать туда-сюда, если бы Киль так бесстыже не опоздала на встречу.
Когда я впервые оказалась в Городе, я не знала, как пользоваться директивами. Только помнила о разных жутких историях, что если попасть во встречное движение – можно вообще погибнуть. Мой внутренний голос ругал меня, что я не поехала на электромобиле. А я хотела добраться пешком. Я хотела запомнить этот раз в Городе – не потому, что он был первым, а потому что в тот день я должна была купить себе аполло. И я стояла на краю Города. И как назло было пустынно. Только позади, у дороги, ведущей к стене купола, группа особей второго пола отмывали, ползая на четвереньках, бетонные отливы. Я несколько раз обернулась на них. Мужчина не смеет помогать женщине. Но один из них поднялся с колен и пошёл в мою сторону. Белый халат с капюшоном. Огромные пластиковые очки, перечёркивающие ободом брови. Звонкий голос, приглушённый маской. Он сказал:
– Восемь линий директив: четыре в одном направлении, и четыре в обратном. Вперёд всегда правая сторона от Вас. Директива 1, неоновая – пешеходная дорога для цэрпер, директива 0, красная – для особей второго пола, директива 3, зелёная – велосипедная зона, директива 2, золотая – проезжая часть для электромобилей.
У парка тротуар, и он полупуст. Непрерывный вечер раскрашивает бутафорские деревья тусклым бронзовым цветом. Наблюдаю за красной директивой. Доноров в ней различить легко. В первую очередь по осанке – расправленные плечи, задранный подбородок, быстрый, уверенный шаг. Цэрперы второго пола так сутулятся, что занимают своей неуклюжей позой больше места, чем хотели бы. И их семенящий шаг,
– Пожалуйста, простите, – молодой человек, повернулся ко мне лицом и замер. Я не сразу поняла, что он задел меня, когда проходил мимо.
– Иди. Я ничего не почувствовала.
И он быстро удаляется от меня вдоль ограждения парка.
Убрать бы все места, где женщина и особь второго пола могут соприкоснуться.
Я достаю эргосум. Он автоматически определяет моё местоположение, и я отправляю «анонимку» в ЗОП: координаты 55.7463/37.5462, время 21.31, нарушение Статьи 1 ОП (категория «прикосновение»), мужчиной в возрасте от 22 до 25, рост 185—190, тёмные волосы.
Почему они настолько омерзительны? Как будто воспитание не просто лишает их мотивации достижения, а ко всему прочему выдёргивает из их дефективного тела позвоночник, и втискивает на его место аморфное нечто. Воспитание мужчины-цэрпера – это лоботомия характера. И как после этого можно говорить, что стоит подпускать этих ничтожеств к детям? Ведь большинство цэрперок вынуждены обращаться за некачественным генетическим материалом. Если бы я была цэрперкой, я предпочла бы остаться бездетной, чем покупать ген. мат. в Банке – лучше никогда не пережить этап «Родительство», чем получить из лона суррогатной матери дочь, похожую на одно из этих скрюченных существ в директиве 0.
У главного входа в парк стоит несколько сотрудников ЗОПа. Ворота почему-то закрыты.
– Санитарный день, – выдаёт один из охранников, приглаживая огромной ладонью свою профессиональную причёску «Платформа». Мужчина красивый, темноглазый, светло-русые волосы, треугольники верхней губы чётко очерчены – очень похож на меня. Мог бы стать хорошим донором. Жаль, что все зоповцы стерильны.
– Ага, – протягиваю я, засмотревшись на широкие плечи зоповца. – Подождите. Как закрыт? Я была внутри меньше часа назад.
– Непредвиденные обстоятельства.
«Из-за листовок», – подсказывает мой внутренний голос. – «Пока они их все соберут…»
– До какого времени будет закрыт парк?
– До второго квартала суток завтрашнего дня.
Я разворачиваюсь и иду вдоль ограждения. И где мне теперь искать Киль? В сообщении было сказано, что если встреча не состоится до 21.45, переносим всё на другой раз. Но на моём браслете почти не осталось Средств.
«Мерзкие особи второго пола!» – ворчит мой внутренний голос. – «Если бы в парке установили камеры, никто не осмелился бы устроить там этот бардак!»
Этого они и добиваются. Зоповцы. Всё взять под свой контроль. Особи второго пола не могли добыть ручку и бумагу, они и пользоваться-то ими не умеют. Это дело рук ребят из ЗОПа. Они сделали листовки у вЫселов, и сами же их разбросали. Могли бы не устраивать спектакль, действовать открыто. То, что я сегодня видела на площади – гораздо хуже, но там свою причастность они не скрывали.
Нужно всё-таки попробовать добраться до памятника.
«Сейчас?!»
А когда ещё? Вдруг Киль там? Вот будет позор, если она смогла туда попасть, а я – нет, и из-за меня встреча сорвалась.