Изяслав
Шрифт:
— Дома, — отвечала она, — где же ему быть… Видно, на мельнице… Сейчас позову его к вашей милости.
И старуха, боязливо озираясь, потихоньку поплелась по тропинке к мельнице.
В ту же минуту на тропинке среди пышных кустов показалась высокая фигура ещё довольно сильного старика, шедшего с непокрытой головой. Впереди с лаем бежала собака. Макушка у старика была довольно плешивой, но вокруг волосы были, они спускались на плачи длинные, седые. Борода тоже была седая и длинная. Он шёл не торопясь
Старушка увидела его прежде других и остановилась:
— Да вот и Добрыня!
Вышата и Чудин повернулись в ту сторону.
Старик, подходя к ним, поклонился в пояс с притворной покорностью.
— А мы к тебе, Добрыня, приехали в гости! — сказал Чудин.
Оба всадника сошли с коней, взяли их под уздцы и медленно пошли навстречу старику, между тем как Добрыня, приближаясь к ним, кланялся, но глядел подозрительно.
— Много чести для нищего и одинокого старца! — отвечал он. — Но мне кажется, что-то у вас другое на уме?
Все трое остановились, переглядываясь и перекидываясь редкими словами.
— Простите, бояре, что не приглашаю вас в избу, там тесно, да и незачем задыхаться нам в душной хате, когда перед нами такая прекрасная и просторная изба!
И Добрыня обвёл рукою вокруг, показывая ту избу, крышею которой служило голубое небо, сверкающее на востоке ярко восходящим солнцем.
— Лучше пойдём к мельнице, — прибавил он, — там по крайности можно привязать лошадей и свободно поговорить!
И Добрыня повернул назад. За ним гуськом пошли Вышата и Чудин, ведя за собою коней.
— Вот, видите, сколько здесь места, как изба-то велика! — заметил Добрыня.
Всадники привязали коней к шлюзу. Чудин подошёл к Добрыне и положил ему руку на плечо.
— Так как же, старина? Что ты на всё это скажешь?
Поначалу показалось, что Добрыня знает действительно обо всём происходящем.
— Что же я могу сказать? — равнодушно спросил лукавый старик. — Вы сидите за столом князя и знаете, с кем он ест, с кем пьёт, с кем дружбу водит, кто ему приятель, а кто ворог. А я что!.. Вот иногда мне листья, а то и вода, падающая с желоба на колесо, а иногда и звёзды, которые смотрят на нас… ну вот иногда кое-что все они и говорят мне, а от людей я ничего не узнаю.
Чудин выказывал нетерпение.
— Нам всё равно, кто с тобою говорит… благо ты всё знаешь, а коли знаешь, то должен сказать, за тем мы и приехали к тебе. Ведь ты же предсказал Всеславу…
— Правда… предсказал. — Добрыня призадумался. — Скажите мне, бояре, как думает князь поступить с тем? — И он показал в направлении Красного двора.
Чудин взглянул на колдуна исподлобья.
— Плохо, — сказал он как бы про себя, — народ льнёт к нему, что мухи к мёду.
— Да, ты прав, боярин! — отвечал Добрыня, гладя свою длинную
Тут он посмотрел на Вышату, тому явно не понравилось это замечание Добрыни. Он верил, что колдун знает всё, и ему хотелось спросить о чём-то, но было совестно.
— Ну, так как же, Добрыня? — приставал Чудин.
— Гм! Как же? Ляхов нужно прогнать, вот и всё! Пусть идут себе, откуда пришли. Пока этот королёк и его дружина сидят на Красном дворе, Изяслав бесится от злости, не то он князь, не то нет! Ну, а если прогоните ляхов, так и успокоится.
Чудину понравилась речь колдуна.
— Так-так, ты прав, Добрынюшка… Видишь, и Добрыня то же говорит! — прибавил он, обращаясь к Вышате.
Вышата молчал. Добрыня улыбнулся ему, похвала боярина пришлась ему по душе, он сам принялся себя хвалить.
— Старик всё может угадать, — говорил он. — Старик видит там, где вы ничего не видите.
Это послужило поощрением Чудину.
— А если ты так далеко видишь, старик, то скажи, как нам избавиться от ляхов?
— Это уже дело ваше. У вас на то есть боярская дума, есть дружина… при вас вся сила…
— Ну, а как бы ты поступил на нашем месте? — допытывался Чудин.
Но Добрыня не давал решительного ответа.
— Ну, я сам пособил бы своему горю, — пробурчал он, — пока течёт Днепр… пока на дне лежат камни… пока есть липовое лыко…
Он не кончил, как будто испугался.
Чудин понял его намёки, повернулся к Вышате, многозначительно кивнул ему головой и, нагнувшись к уху Добрыни, полушёпотом таинственно сказал:
— Ты правду молвил, и за эту правду милостивый князь подарит тебе соболью шубу и кафтан боярский.
— На то его воля… а по-моему, он должен делать так, как я говорю.
Настала минута молчания, во время которого Добрыня взглянул на призадумавшегося Вышату.
— Ну, а что думает ваша милость? — спросил он.
Захваченный врасплох Вышата не знал, что ответить.
— Да что? — сказал он неохотно. — Князю беда от ляхов, но и мне не веселее.
— Так-то оно так, — проговорил Добрыня, как будто знал, в чём тут дело. — Ведь он отнял у тебя твою сизокрылую.
Вышата нахмурился.
— Отнял… пусть держит… потом расплатится.
Добрыня покачал головой.
— Да тебе-то от этого не легче, когда он станет расплачиваться… Нужно теперь вырвать её из его рук. Зачем кровь воеводы позорить в теремах королевских?
— Я то же говорю ему, — вмешался Чудин. — На силу нужно силою отвечать.
Оба, по-видимому, подстрекали его к мести. Вышата недоверчиво покачал головой.
— Оберегают её! Нам с тобою не отнять… если князь за себя не умеет постоять, так что ему наша обида?