Johnny I hardly knew ye...
Шрифт:
Мы попытались уничтожить их, но, когда осознали, что ничего с ними не сделать, мы выпустили буллу Епископам, в которой называли грехом тягче смертного пособничество нечисти. Мы создали Мэтью Хопкинса, Торквемаду, Инститора чтобы оградить, стереть и похоронить тех, кого мы боялись. Именно мы кричим на площадях о нечистых помыслах, приводящих к сношению с дьяволом, но когда случается беда именно мы бежим к одержимым! В наших домах убираются брауни, именно нашу воду очищают ундины, нас лечат ши, и с нашими детьми нянчатся пикси. Но мы боимся, боимся тех людей, которые несут на себе
Старикашка покраснел так, что казалось его вот-вот разобьёт апоплексический удар. Сжав в левой руке писание, он начал тыкать в меня пальцем правой, но не мог произнести ни слова, а лишь надсадно хрипел. Зеваки смеялись, один мальчишка засвистел, его свист подхватил ещё один и ещё, и ещё. Двое молодцов подхватили старичка под руки, аккуратно сняли с бочки и увели.
Я двинулся дальше, Шинн последовала за мной, так и не отпустив мой локоть.
– А где ты так научился говорить?
– после недолгого молчания спросила она.
– Когда мне было шесть, отец решил перебраться из Уэльса в Кейптаун, а там мы разбогатели, потом снова обеднели, отец подался на заработки, а меня отдали в бесплатную католическую школу. Там я и учился, пока отца не придавило осыпью в карьере, и не настало время получить печати. А после этого, отец Людовик скорбно сообщил, что одержимым у них учится нельзя.
Мальчик на побегушках в Конной полиции, потом, когда пионеры пошли на Север, я уже был достаточно взрослым, чтобы, накинув себе пару лет, завербоваться в армию. За умение читать меня взяли в полковую канцелярию, в колониях к поводырям относятся проще. Один из офицеров, видимо от скуки, учил нас, пока мы стояли в Кейпе, а потом на корабле. А затем мои духи окрепли, и я был переведён в маршевую роту, а там уже в гарнизон. А потом был Китай.
Я повернулся чтобы взглянуть на девушку, и натолкнулся на пронзительный взгляд зелёных глаз.
– Ты говоришь духи, но у тебя всего один - Кун, - то ли спрашивая, то ли утверждая сказала она.
– Я потом расскажу.
Шинн уже уверенней подхватила меня под руку, и мы двинулись дальше, к "Коронованной лире."
Вы можете представить себе полуподвал, заполненный в равной пропорции бочками с выпивкой и ирландцами? А если и первые и вторые плавают среди сиреневого табачного дыма? А если это все происходит в дрожащем свете газовых фонарей? А если в помещении появится англичанин?
Когда мы вошли в Коронованную лиру мне показалось что даже земля перестала вращаться. Всхлипнув замолкла скрипка, стихли разговоры. Казалось даже дым застыл в воздухе в ожидании. Нет, во взглядах не было враждебности, в них читалось безмерное удивление.
Первыми в паб вошли Кун, и Дэвин, а затем и мы с Шинн. Постояв несколько секунд на пороге двинулись к стойке. Я не боялся, если честно я был просто в ужасе, и судя по тому, как сжалась рука Шинн на моем локте, также ощущала себя и она.
Заставляя себя идти как можно более непринуждённо, под взглядами посетителей мы прошли через зал и остановились перед барменом.
– Этот джентльмен с вами, мисс Бреслин?
– стараясь выглядеть невозмутимо спросил бармен.
– О нет, уважаемый,
Брови бармена на секунду стали напоминать двух взлетающих чаек, а затем он вернул себе самообладание.
– Что ж, мистер, располагайтесь, первая пинта для гостей за счёт заведения.
– Я пью тёмное, вишнёвое для дамы, и две мисочки сливок для наших питомцев, - я пальцем передвинул по стойке монетку, но бармен, скопировав мой жест вернул её обратно.
– Вам принесут заказ, пройдите за столик.
В тишине мы проследовали к "чудесным образом" не занятому столику в заполненном под завязку пабе и сели.
После того как мы устроились, первым в помещении задвигался дым. Я вообще удивился, как от такого мощного выдоха не вылетели стекла окон. Затем раздался смешок, заиграла скрипка, и посетители вернулись к своим занятиям. Шинн, сохраняя серьёзное выражение лица незаметно подмигнула мне, её зелёные глаза смеялись. Корги с хрюканьем устроился у моих ног, а кот запрыгнул на колени к хозяйке.
Заказ принесла девушка неуловимо похожая на Шинн, только худая и черноволосая. Рыжий на коленях хозяйки, сразу встрепенулся, басовито мяукнул, и попытался подтащить к себе одну из мисочек. Свою миску я поставил перед Куном на пол, сначала взглядом спросив разрешения Шинн.
Не успели мы отпить по глотку, как второй раз за вечер в пабе наступила тишина. Из двери, ведущей в заднее помещение вышел сам старик Бреслин. Казалось один из ветхозаветных патриархов решил проверить как проводит выходной его паства. Огромный, седой с широкими плечами, он двигался по пабу степенно, словно броненосец среди шлюпок, и что мне не понравилось, двигался он к нам. Шинн увидев его только и смогла пискнуть: "дедуся", когда он отодвинул свободный стул, и устроился за нашим столиком.
– Мистер Алвин, - степенно кивнул он.
– Мистер Бреслин, - я чуть привстал, приветствуя старика.
– Если вы позволите, то Мэлдон, - отмахнулся он, и продолжил, - а я смотрю, вам не занимать храбрости. Хотя что ожидать от ветерана экспедиционного корпуса, пережившего пытки и лишившегося большей части своих сидов?
Шиннед ещё раз пискнула и уставилась на меня, хлопая глазищами.
– Вы ей не рассказали?
– старик приподнял бровь.
– Не имею привычки завоёвывать девушку попытками вызвать жалость, - я пожал плечами, и сделал глоток пива, - это унижает.
В ответ Мэлдон рассмеялся и продолжил:
– Что же, оставлю вас, наедине, старикам не место с молодыми, - и уже поднявшись посмотрел мне в глаза, - но хочу отметить, что ваша нынешняя работа может послужить источником неприятностей. И не только вам. Если вы готовы сменить флаг, то могу предложить вам с собакой более приличное место, с достойной оплатой.
– Спасибо, Мэлдон, я подойду к вашему предложению со всей ответственностью.
Старик протянул мне руку, я поднялся из-за стола и протянув руку в ответ порадовался, что рукопожатие было коротким.