К'ахана. Племя изгоев
Шрифт:
Его лицо покраснело от гнева, дыхание стало учащенным, руки, сжатые в кулаки, захрустели. В исступлении он накинулся на брата, сомкнув пальцы у его горла. Ак’штар быстро дал сдачи, разбив нос, но Кириак, невзирая не стекающую по шее кровь, ринулся к нему и укусил. Танцы резко прекратились, мужчины наконец опомнились и одним рывком оттащили Кириака. Женщины вскрикнули, наблюдая, как Кириак, отстраняясь, с остервенением вырывает зубами ухо брата.
– На доску позора его! – разъярился Ак’штар. – Тридцать ударов раскаленными ветками!
Кириак чуть ли не наслаждался округленными от ужаса глазами брата, когда сплюнул часть его
Мужчины рубили деревья, наскоро сооружая предсвадебный алтарь. Женщины собирали полевые цветы, раскрашивали лица и рисовали татуировки. Вокруг алтаря собирались семьи со стороны бова и скурум. Застыв в одной позе, Кириак с трудом засыпал на какое-то время, периодически с тревогой распахивая глаза от волн боли, которые приносили натянутые веревки и необработанные раны. Вскоре стемнело. Усталость накатила с неистовой силой, Кириак и не заметил, как отключился в подвешенном состоянии.
< image l:href="#"/>На рассвете жрица уже готовила алтарь для праздника. Вожак и его та’ан вымаливали у богов благословение на их союз. У алтаря собралось все племя, за исключением Кириака, который мог наблюдать за происходящем лишь издали. Это великое событие издревле в к’ахана называли борун, что означало союз по воле богов. Мужчины стучали по барабанам, замужние женщины продолжили танец приветствия для бова и скурум – так называли мужчину и женщину, чей союз скрепляла Вейна. Представители скурум чинно поджидали родственников бова, чтобы отдать честь друг другу. Когда те подошли, они склонились в глубоком почтительном поклоне, делясь мясом и шкурами.
Кириак проснулся, лишь когда солнце взошло достаточно высоко. Едва продрав глаза, он наблюдал за процедурой омовения у черного камня. Ни один свадебный обряд в племени не проходил без этой процедуры очищения. Черный камень впитывал в себя все темные мысли и деяния, а вода, смывая их, была символом вступления в новую жизнь.
Люди всей толпой собрались у берега, наблюдая, как раздетые до гола Ак’штар и Тиана окунались в воду. От увиденного Кириак тут же пришел в себя. Челюсти его сжались, заскрежетав. Веревки все так же неистово впивались в кожу.
Новоиспеченный вождь первым вошел в воду и почувствовал приятную дрожь от поднявшегося ветра. Вода вызывала мурашки по всему телу, остужая кожу после невыносимой жары. Возвращаясь, он провел взглядом по затвердевшим от прохладного ветра соскам Тианы. Ее гордое и неприступное лицо позабавило А’кштара, и он не стал сдерживать ухмылку. Скурум, она же та’ан вождя, тут же закрыла полные груди рукой и отвернулась.
Несколько женщин ждали ее у берега с одеждой наготове. Грязные лохмотья сменили на светлые наряды. Большое количество
26
Кристатус (воющий) – хищник, внешне напоминающий современного волка. Любит темные укрытия, поэтому чаще обитает в пещере. Кристатус почти вдвое меньше смилдона, имеет длинные ноги, шею и множество коротких клыков, которыми защищается и разгрызает добычу. В одиночку не представляет опасности, но может издавать пронзительный вой, собирая стаю.
Ва'ан позвала к себе суженых и провела над головой каждого яйцом кирюка – символом рождения семьи. Сделав это, она разбила яйцо о скалу, показывая этим нерушимость союза, скрепленного в борун. Скурум и бова осыпали лепестками синего айририса 27 – символа преданности друг другу. Ва’ан, наблюдая за россыпью лепестков, обратилась к девушке:
– Теперь ты, Тиана, дочь Эр’хана, стала скурум Ак’штара, сына Смарагда. И как первая жена вождя, ты также стала для него и та’ан. Прими эту почесть со всей благодарностью!
27
Айририс – яркие красивые цветы, растущие на лесных полянах и горных низменностях. В племени считается, что порошок из корневища айририса вызывает сексуальное влечение, а лепестки преображают даже самую невзрачную женщину.
Тиана поклонилась Ва’ан. Пара маленьких девочек надели на волосы та’ан венок из одуотори, взяли ее за руки с обеих сторон и увели танцевать. Ак’штар тем временем, как и положено бова, принимал подношения в честь борун. Люди один за другим приносили ему еду, шкуры и другие подношения. Вождь тепло обнял дарителей и принялся за трапезу.
– Тиана, чего не ешь? – бросил он, когда девушка присела погреть руки, но тут же отвлекся на очередь из девиц, пальцы которых нежно гладили ему плечи, а губы шептали на ухо благословения.
– Не хочется, – обратилась Тиана будто в пустоту, но тем не менее набрала кулек с едой и ушла.
Весь оставшийся день бова и скурум провели порознь. Ак’штар наслаждался женским вниманием и делился воспоминаниями об удачной охоте с соплеменниками. Свадебные гуляния явно развеселили мужчин, что без труда позволяло Тиане пробраться к Кириаку незамеченной. Она нежно подняла его за подбородок, почувствовав, как разжимаются его напряженные челюсти. С заботой поднесла к его рту глоток воды.
– Тебя не должны здесь видеть, – с тревогой обратился он к ней.
Тиана прижала палец к губам, нежно поглаживая нареченного по щеке. А затем достала из-за пазухи то, что успела прихватить с пиршества. Наблюдая, как нервно Кириак вгрызается в предложенное яблоко и чуть ли не давится от удовольствия, у неё встал ком в груди. В этот момент в душе девушки сорвалась плотина, и она захлебнулась в рыданиях, желая выплеснуть все, что накопилось за последнее время.
– Кириак, я боюсь сегодняшней ночи.