К чему приводит идеализм или любовь к стране вечнозелёных помидоров

ИванычЪ

Вовка Алюшин. Хабаровск. Гимнаст, красавец. Ну что сказать о Вовке? Койки рядом, в смысле он надо мной спал, в классе рядом, переписка потом… Одним словом кореш. Жаль, что потерялись. С ним у меня история смешная получилась. Мы стригли друг друга. И вот уже на 4–5 месяце службы, Вовка подстриг меня и попросил подстричь его. Я его ПРЕДУПРЕЖДАЛ!!! НО он настоял! Вовка, прости, БРАТ, я, правда не умею стричь, и не умел никогда, я же тебе честно говорил. Короче пришлось Вовке стричься практически наголо.

Игорь Журавлёв. Журавлик. Земеля. Мы с ним почти все время проблатовали.

Деду нашему лепили дембельский блокнот и т. п.

Самый хитрый из армян — был наш Вова Мелкумян. Из Степан Акерта, что в Карабахе. Он рассказывал нам, а мы не верили. В смысле о нерушимой дружбе армяно-азербайджанской. Очень добрый был парень. Наш комод, младший сержант Айдаров, турок по национальности, как уже было сказано, его доставал, мама дорогая. Так вот нарвался. Вовка как-то на него бросился, душить начал. Мы его еле оттащили. Айдаров полдня хрипел. Но, не заложил. Мы, курсанты ему, младшему сержанту Айдарову честно сказали, что если поднимет шум, то у замполита и особиста на столе будут лежать 30 рапортов о том, что тот на почве межнациональной ненависти… и т. д. То ли испугался, то ли деды ему вставили. Потому что палку он перегибал. Он потом Вовку просто не замечал до микродембеля. Добавлю только, что Айдарова вместе с нашим выпуском отправили в войска. И вот они поехали вместе с Вовкой. Что там дальше было у них — не знаю.

Витёк Болотов. Жуковский. Бок о бок спали все полгода. Приятный парень, но отношения у нас с ним скорее товарищеские были, чем-то особенным не запомнился. Как-то не сложилось.

Герои-десантники. Не помню ни имен, ни фамилий. Один был невысокий, а второй длинный. Тарапунька и Штепсель. Длинного, кажется, Лёхой звали. Но пацаны были правильные. Ничего нельзя сказать. Они скорешились с Мелкумяном. Низкий его постоянно подкалывал, но по-доброму. А Вовка его, они нас укладывали просто. Коронкой было выражение типа такого: "Вовка, пойдём спортом заниматься! Каким? Армянским, ё*!!!" А мы ржём. Как-то забавно у них это получалось. Так вот десантура держалась всегда со всеми, но была у них конечно и особая спайка, всё-таки совместное будущее им светило повеселее, чем нам. Парни-то были откомандированы к нам для обучения из, как было, уже сказано, разведчастей ВДВ.

Так вот к Лёхе в феврале приехала невеста в гости. А в части был карантин. В увольнение его не пустили. Дали только на КПП поговорить. Он, конечно, сорвался с ней в ближайший подъезд. Но обломили их. Дома-то военные, вот и нашёлся, вернее, нашлась, какая-то "добрая" душа, выгнала их и пригрозила, что сообщит дежурному по части, если он не вернётся на КПП.

Вернулся парень в казарму… Хозяйством своим гремит на всё расположение, ноги враскоряку. Потискаться-то они потискались, а до остального дойти не получилось. Ходит парень, ревёт как слон. Обидно! А Вовка ему словами его же друга "Пойдём армянским спортом займёмся!!! Э?" Тут была потеха, мы думали умрём. Вовка низенький, толстый. Тот длинный и атлетический. Это надо было видеть.

Десантура, потрясая табуреткой, гонял Вовку по всему расположению роты с ревом типа, ты, сейчас у меня… я тебя сейчас… И т. д. и т. п. После многоточия шли в основном угрозы сексуального характера. Еле угомонили. Но в принципе, понять парня можно.

Арнис.

Рига. Классный, кстати был парень. Но совершенно не приспособленный. Он был из семьи какой-то очень упакованной. С предками что-то не поделил и сорвался в армию. Бывает. Но не ныл никогда и нос не задирал. Хотя, очень чувствовалось, что не из простых.

Вася Добрань. Одесса. Морячок. Он потом остался в учебке. Командиром отделения в нашем взводе, вместо Айдарова. Когда, оформляли допуска, особист принёс анкеты. Мы заполняли их в классе, под его руководством. Так вот Васька задал ему вопрос, когда подошли к пункту про то, был ли кто и когда за границей.

— А можно я остальные страны просто на листочке напишу, — спросил Васёк, — у меня места не хватает.

Тот его спросил, мол, а где ты был-то. Ну, Вася и перечислил. Мы думали, особист поседеет. Выслушал он Васю и говорит, ну какой умник тебя сюда прислал? Тебя же, ёлки-палки… и т. д.

Миша из Белоруссии. Тракторист бывший. Кулаки, как тыквы средних размеров. Карандаш вообще держать не мог. Серьезно. Здоровый, работящий, добрый, но… чего взять-то с него было? Пацан телевизор в армии только увидел. Ну не было у них электричества на хуторе. Он единственный, кто программу "Время" смотрел не шелохнувшись. Как он к нам попал? Он всё в танкисты рвался перейти. У него батька, все дядья, братья и т. д. в танкистах служили. Ох, он и сокрушался, что его угораздило.

Был ещё один кадр. Тоже земляк. Лёня Ш. Ну, этот, был шустЁр, ё-моё. Шланг из шлангов. Перед выпуском был торжественно списан в хоз. взвод, на свинарник. Водителем кобылы, в прямом смысле, посадили его на лошадь с телегой, помои возить. Дошланговался.

Западноукраинская фракция. Их мы называли "дети батьки Бандеры". Нет, правда. Их было четверо. Один — Ков-нко, подловатый типчик, всё замполиту чего-то рисовал. Так вот дед наш дал ему команду проиллюстрировать в его дембельском блокноте стихи про девочку, которой мама не разрешала бегать по росе босиком, а девочка маму не слушалась и бегала. И выросли у неё ножки… ну вы понимаете. А он нарисовал эдакую мясистую, с верхней частью ног 52 размера пейзанку. Дед, как увидел, чуть с инфарктом не слёг. Враз вычистил его из обеспечивающей дембель команды.

Вова Н., был единственно женатый из нас. Этот всё частушки пел, да про власть москалей и что с ними надо сделать рассуждал. Может не доходило до него, что вокруг эти самые москали, может специально умышленно провоцировал. Косил под тупаря. Докосился. В ЗабВо поехал, в Борзю.

Остальных по именам не помню, но объединяла их патологическая жадность. В общем, если попросить оставить покурить, то получишь по принципу — "Докуры, Пэтро, а то хубы пэчэ!".

Посылки им присылали регулярно. Раз в неделю кому-то из них — железно. Но съедалось содержимое этих посылок кулуарно. Выделялась доля сержантам, остальное сжиралось вчетвером. Сержанты, когда это поняли, брать у них перестали, только Айдаров пользовался. Как-то выставилась банка варенья на стол, в столовой к чаю. Было это так. Они были в разных отделениях, поэтому двое сидело за нашим столом и двое отдельно за двумя остальными. Так они сначала меж собой полбанки разделили, а остальное взводу отдали. Практически никто ни притронулся. А "кушали" они так. Сваливали первое и второе вместе в одну миску, крошили туда хлеб… Вспомнить тошно.