К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена

Княжина Елена

В конце концов, я недостаточно хорошо осведомлена. Может, у него помимо хвоста еще какие страсти имеются?

– Иди-ка сюда, мышонок.

Теплая ладонь скользнула по велюровому бедру и резко подгребла нижнюю половину меня к черту. Верхняя часть притянулась следом, прямо к жадным губам, требовательно смявшим мои. Казалось, наши рты попросту примагнитились. Да с такой силой, что я бы и захотела – не смогла бы оторваться.

Но я не хотела. Совсем…

Затылок мягко вбило в подушку. Рот заполнил терпкий, солоновато-морской

вкус, мужской, насыщенный, волнующий. Хотелось его как следует распробовать. Моего черта.

Не помню, чтобы меня хоть кто-то так целовал – ненасытно, вкусно, бесстыдно, упрямо, словно имел на то полное вправо. Потрясающее сочетание нежности и напора. Властности и деликатности. Внутри искрило, будто кто-то окатил из ведра пучок оголенных проводов.

Я прижалась к Даррелу теснее, откинула голову, позволяя прокатиться губами по шее к ключице… Горячая рука скользнула под кофту, и я внутренне сжалась. Полтора года никто не прикасался ко мне так… и это невероятно смущало.

Все грозило зайти слишком далеко, при такой-то интенсивности действий… Я неловко заерзала под каменным телом, не представляя, как попросить его притормозить и «сбавить обороты».

– Что не так? Не нравится? – тяжело дыша, Дар отстранился и окинул меня замутненным взором. – Ладно… Давай-ка и правда спать.

Ну, черт… Офонареть. Он вытащил горячую лапу из-под кофты и попытался откинуться на свою подушку. Но я схватила Дара за ворот рубашки и потянула обратно.

– Нравится.

Он замер, изучающе разглядывая мое лицо. Не верит?

– Очень нравится… Еще хочу… – выдохнула застенчиво, но убедительно. – Только не… Не слишком…

– Я понял.

– Мне нужно привыкнуть… Просто…

– Не объясняй, Олеся, – Дар ласково поцеловал за ухом. – Сказал же уже, что понял.

...Спустя десять минут жадных и жарких прикосновений, Дрейк с пугающим рыком отстранился от меня и накинул одеяло обратно.

– Так, стоп… – хрипло выдохнуло до чертиков напряженное тело и откатилось на свою половину. – Вот теперь, когда мы оба расслабились, точно можно спать.

Я, «расслабленная» примерно до той же кондиции, укусила подушку и попыталась выровнять дыхание. Может, и зря я попросила его «не слишком». Я бы сейчас и от «слишком», и от «дважды слишком» не отказалась.

Глава 21

Никогда ни с кем не ночевала в одной постели. Перед тем, как отключиться под мирное сопение Даррела, я еще с минуту сомневалась – а удастся ли вообще закрыть глаза? Но было мягко, тепло, уютно, и в дреме даже показалось, что меня кто-то обнимает и щекочет влажным дыханием затылок.

Проснулась я в одиночестве и еще затемно, потому как с непривычки умудрилась выспаться на выделенной чертом половине кровати. То ли дело было в удобстве, то ли – в феноменальной усталости после бассейна и стрессе на фоне жаркого поцелуя.

Но спала я как убитая.

По плану шли: душ, улица, Мигель, кофейня…

Счастье, что зимой солнце всходит позже. А летом что, Дрейк пьет свой кофе в четыре утра? Чертов маньяк!

Я умылась, завязала волосы в пучок и вылезла из ванной. Лениво протопала в сторону коридора, отыскивая взглядом свои сапожки, и краем глаза зацепила белый силуэт у кухонного окна. Дар уже стоял наизготовку в ожидании рассвета. Говорю же, маньяк.

Кофейня. Улица. Мигель.

– Не уходи. Мы кое-кого ждем, – бросил Даррел, проходя мимо меня к двери. Почти тут же в нее торопливо постучали, и я шарахнулась в гостиную.

На пороге стояли два заспанных курьера, которых, кажется, силой вытурили из коек и заставили отправиться к черту на кулички. В буквальном, в общем-то, смысле. Носами кроссовок они ласково пинали огромный картонный короб. Судя по вспотевшим вискам парней, еще и тяжелый.

– Что это? – прошептала Дару, переминаясь с ноги на ногу за его спиной.

– Холодно на улице.

– Это не ответ, – прошипела ему в загорелый затылок, глядя, как курьеры, пыхтя и вполголоса ругаясь, заносят гигантское нечто в нашу кухню. – Что в коробке?

Мы двинулись за парнями в рабочей униформе. Из-за чертового плеча успела заметить, как они достают из коробки и ставят на столешницу объемную черную штуковину. Размером с телевизор, причем старый, доисторический, трубочный! У деда был такой, «Сони», до сих пор у бабушки в Астрахани на даче стоит. И даже работает.

– Это кофемашина, Олеся, – прошептал Дрейк, обернувшись. – Надеюсь, к инструкции ты отнесешься так же серьезно, как к контракту.

Двое из ларца, одинаковых с помятого лица, в этот момент кинули на стол увесистую книженцию. А контракт меньше был, да-да!

…Сладить с чудо-агрегатом не удалось ни с первой, ни с двадцать пятой попытки. Дар, как истинный джентльмен, удалился с кухни, уступив мне честь воевать с бытовой техникой.

То ли зерна, которые нам презентовали в комплекте с этой махиной, были какими-то неправильными. То ли это был все-таки телевизор, причем именно доисторический. Словом, и в пятнадцатой по счету чашке в бледной жиже плавали кусочки недомолотого кофе. Я с ними успела сродниться за этот час.

– Оставь, мышонок. Это не твоя война, – хмыкнул Дар, пришедший понаблюдать за неравной битвой. – Завтра я попробую настроить. Или вызову мастера.

– Давай вызовем сейчас, – предложила я, с укором поглядывая на упрямый агрегат. Сама я кофе пила редко, но выиграть бой стало делом принципа. – Как же твоя рассветная традиция?

– Выпью по пути. Лекция через час, – вернул меня на землю черт.

Точно, это ведь я отлучена от занятий, а не он. Но после случившегося в гостиной я в университет и сама не рвалась. Ведь где-то по душным коридорам ходил Рогозин.