К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

Ручей Наталья

Глава № 3

Вилла не считала, что нуждается в восстановлении, но в комнату ушла без пререканий: не желала общаться с Адэром. Раскомандовался, а с ней даже мать в таком тоне не разговаривала.

Жуть как хотелось поставить его на место, но заклятье Дуаны обратной силы не имело, а элементарная логика подсказывала, что портить отношения до возникновения этих самых отношений — реальный шанс осесть в Наб. Оно ей надо? Мрак, тоска и монстр под боком. Вряд ли и жители Наб обрадуются ее соседству.

Адэр

безобразный, но кроме телепортации, умеет делать прочие трюки: типа включить свет, выключить свет; дракон красивый, летающий и обаятельный. А она? Ее здесь даже симпатичной не считают, а других плюсов за ней и в Анидат не было.

Вилла сомневалась, закрывать ли дверь на замок, в итоге просто прикрыла. Кроме Адэра в доме никого, а замки для него что декорация. Комната небольшая, но уютная, в розово-бежевых тонах. Женская. Кровать с длинным покрывалом в рюшах, высокое кожаное кресло на колесиках, ковролин, в котором с удовольствием утопали ступни (упс, сандалии остались у ведьмы), безликий шкаф, трюмо без зеркала, несколько квадратных флаконов с приторными духами, древняя пудреница с пуфиком, лимонный крем. Или Адэр врет, что ему не нравятся веснушки, или ему не везет с любовницами.

Окон в комнате не было, да и толку от них? Дыры без стекол — архитектор в Наб со странностями и без фантазии. Ему бы в Анидат, где все дышит светом и благодушием, чтобы подучиться. И ей бы в Анидат, к маме и Дуане, чтобы покаяться и забыть о надуманных проблемах.

Как они там? Только день прошел, а уже тоскуется невероятно. Придется вытеснить страх и переспать с Адэром. Делов на полчаса. Решено: не притворяться, что ей и впрямь нужно время на восстановление, а пойти к нему, сказать спасибо за гостеприимство, к примеру, и не отпускать после поцелуя, даже если упрется рогами.

В дверь постучали.

— Да?

— В шкафу твоя одежда.

Не деликатный, но тактичный — оценила Вилла. Адэр мог телепортироваться, а не тратить время на то, чтобы дойти до двери, поднять руку, постучать и дождаться приглашения. Прекрасная возможность сказать ему об этом, поблагодарить, и…

Она со страхом посмотрела на кровать в оборочках, и кровать намекнула, что не готова к такому испытанию. Пока нет, подтвердили оборочки, вздрогнув. Кровать сказала, что надо ей отдохнуть и подождать, пока мысль о совместной ночи с Адэром не воспримется как само собой разумеющееся, а уже потом заставлять ее биться спинкой о розовую стеночку. Румяные оборочки покрывала еще раз вздрогнули, соглашаясь. Стеночка тоже не была готова к такому кощунству, да и коврик не тосковал по копытцам Адэра.

Вот, все против их страстного воссоединения, даже если все молчали, включая Адэра, а болтало ее воображение. А он не уходит. Ждет приглашения? Черта с два! Говорил, что устал — иди похрапи. Но вытурить хозяина дома из комнаты без его согласия нереально, надо сделать так, чтобы

ему самому расхотелось маячить здесь.

— Если ты думаешь, что я буду носить после кого-то… — зашипела Вилла в негодовании.

— Загляни в шкаф, — перебил Адэр, закрыл дверь и процокал по коридору в соседнюю комнату.

Чтобы ему рога подпилили! Поразительное самомнение, даже уродство перекрывает. Вилла распахнула шкаф, и ее недовольство растаяло: красное коктейльное платье, туфли в тон на высоком каблуке, двое джинсов, две футболки, мужская синяя рубашка, в которой привыкла спать, полосатые кеды и стопка разноцветных трусиков.

Вилла почувствовала, что в доме жарко. Оглянулась на дверь — вуайеризм не входил в число недостатков Адэра — закрыта. Пока переодевалась, щеки остыли. Черт! Он перенес в комнату ее одежду, значит…

Она пошла к нему. Стучать не пришлось — дверь распахнута.

— Да, я был у тебя дома, — сказал Адэр, не дожидаясь вопроса. — Если это все, иди к себе, я переоденусь и вздремну часик.

Вилла застыла на пороге. Раскинулся королем в массивном кожаном кресле, потягивает вино, и смотрит снисходительно, с ноткой скуки. Она не удивила его, неа.

— Ты ждал, что я приду.

Он обновил вино в бокале, сделал глоток, усмехнулся и внес поправку:

— Нет, я был уверен, что ты примчишься.

Чтобы не видеть эти наглые красные глаза, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего, Вилла сделала вид, что заинтересовалась интерьером. Из мебели — кресло и громадная кровать, голые стены. Не из мебели — пустая рамка для фотографий на каминной полке. Серый, темно-серый, бледно-серый — вот и вся цветовая гамма. Простынь хотя бы не грязно-серая?

На фоне этого уныния Адэр смотрелся ярким рыжим пятном с двумя вкраплениями алого.

— Судя по твоему лицу, комната тебя не впечатлила.

Хотела бы она сказать, что думает о его комнате и о нем заодно, только не в приторных выражениях. Она бы сказала:

— Мало того, что ты сам — не произведение искусства, так и вкус напрочь отсутствует.

Она бы много чего сказала, но дрогнувшая решительность окрепла, а сбежавшая сила воли неуверенно запетляла обратно. Пух, была — не была!

— Адэр…

— Подними голову, котеночек.

Вилла посмотрела в глаза монстра.

— Выше.

Вилла посмотрела на ветвистые рога монстра.

— Выше.

Вилла откинула голову, взгляд уперся в потолок.

— Зеркала… — выдохнула потрясенно.

— Я рад, что не только дракон достоин твоего восхищения.

Радость сникла, не выдержав испытания логикой. На кой черт зеркала, если ее автоматически перенесет после страстных объятий этого обожателя серого? И она не сбежит трусливо, просто не будет думать о самом процессе. Это займет максимум пол часа, а потом пройдет, как и все в мире. Что значат пол часа боли в обмен на желание?