К далеким берегам
Шрифт:
Робертс советовал не доверять французу, называя его коварным и вероломным. Однако Крузенштерн и другие участники экспедиции_ решили, что надо и француза использовать как переводчика. Жозеф Кабри жил среди островитян уже около десяти лет и так усвоил их язык, что начал забывать родную речь.
Кабри тоже женился на островитянке и обычаи местных жителей знал не хуже, чем Робертс. Было очень полезно расспра-
Жизнь на острове Нукагива.
С
шивать их порознь, задавая одинаковые вопросы о жизни островитян и об острове Нукагива. Если ответы этих двух людей, враждовавших между собой, совпадали, можно было не сомневаться в точности сведений.
Капитан приветливо встретил короля. Знатный гость пришел в такой восторг, увидев разноцветных бразильских попугаев, которых Крузенштерн и его спутники приобрели в Бразилии, что пришлось подарить одну из этих птиц. Но особенно понравилось королю большое зеркало в капитанской каюте. Он с изумлением смотрел на свое изображение, а потом заглянул за зеркало, чтобы узнать, не спрятался ли там кто-нибудь.
«Королю понравилось смотреться в него столько, что он потом при каждом посещении приходил прямо в каюту, становился перед сим зеркалом и из самолюбия или любопытства смотрелся в него, к немалой моей скуке, по нескольку часов сряду», писал впоследствии Крузенштерн.
Королю подарили нож и двадцать аршин красной материи, которой он немедленно опоясался. На другой день король прислал, в свою очередь, свинью. Это был щедрый подарок: свиней на острове было немного, и они ценились высоко. Жители не хотели продавать их. Только с большим трудом удалось выменять несколько штук. Зато очень охотно меняли на маленькие обломки старого железного обруча кокосовые орехи и плоды хлебного дерева.
— За семь лет, которые я здесь прожил, у острова останавливались только два небольших американских корабля, да и то случайно. Поэтому для здешних жителей не только кусочек железа, но и обломок стекла кажется ценным, — сказал Робертс.
Капитан дал приказ наменять возможно больше кокосовых орехов и давать их вволю команде: эта прекрасная и вкусная растительная пища должна была возместить недостаток свежих припасов, который все-таки давал себя чувствовать во время трехмесячного плавания вдали от берегов.
Потом капитан с несколькими офицерами и другими спутниками, взяв с собой Робертса и Кабри как переводчиков, поехал на берег. Целая толпа жителей встретила гостей и проводила к дому, где ждал их король с семьей.
Участники экспедиции увидели жилища островитян, сделанные из стволов бамбука, перевитых травою и мохом. Листья пальм, плотно уложенные в несколько рядов, составляли крышу. Около каждого дома росли кокосовые пальмы, бананы и большие, походившие на мощные дубы хлебные деревья, увешанные плодами, напоминавшими небольшие дыни.
— Хлебное дерево имеет на островах Тихого океана такое же значение, как картофель в Европе или рис в Китае. Его плоды пекут или поджаривают, как картошку, а вкусом они похожи на белый хлеб, — объясняли Тилезиус и Лангсдорф.
Около некоторых домов за оградой из белого дерева росли какие-то растения. Робертс и Кабри говорили, что это тарро, корни которого употребляют в пищу. Тарро было одно из немногих растений, которое росло в огородах.
Король встретил гостей на пороге своего дома и принял их очень приветливо. Толпа, сопровождавшая Крузенштерна, осталась у ограды дома.
— Табу, — говорили островитяне, показывая на жилище короля.
Это значило, что вход в. дом короля для них запрещен.
В доме короля гостей посадили на цыновкп, сплетенные из травы. Сам король, его дочери и невестка сели рядом. На женщинах были накидки из желтой ткани, сплетенной из растительных волокон, а в руках, покрытых замысловатой татуировкой, они держали веера, сделанные из листьев, выкрашенных в белый цвет.
Дочь короля и невестка обмахивали веерами гостей, с любопытством разглядывая их мундиры. Потом угощали кокосовыми орехами и бананами, давая запивать водой в посуде, сделанной из тыкв и кокосовой скорлупы. Моряки дарили хозяйкам ножи и блестящие пуговицы. А когда, простившись с королем, гости вышли из дома, их снова встретила толпа и проводила до шлюпок.
С тех пор участники экспедиции стали каждый день съезжать на берег. Матросы с помощью островитян наливали бочки водой из чистых ручьев, текущих с гор. Натуралисты собирали растения и открыли несколько новых видов, еще не описанных ботаниками.
Было приятно отдыхать в тени деревьев, радуясь зелени и цветам, после долгих месяцев, когда видели вокруг только море.
«Сидя под теныо густолиственного дерева, с восхищением рассматривал окружающую меня красоту природы. Здесь недалече от меня находятся кустарники, усыпанные цветами, при корнях которых журчат источники чистой воды. Там вижу я, как одаренный живостью и проворством островитянин с легкостью, подобно мартышкиной, взбегает к кудрявой вершине гордого кокоса, обрывает его орехи и повергает на землю; другой ломает сучья хлебного дерева с созревшими плодами; третий в своем огороде обрезывает тяжелые кисти, обремененные бананами. Несколько молодых женщин, влекомых любопытством, при-шед, сели вокруг меня в кружок. Я ласкал их маленьких ребятишек, и они, скоро привыкнув ко мне, смело и безбоязненно играли со мной. Некоторые из сих приятных женщин потчевали меня бананами, другие-подносили кокосовый сок, растворенный водою, которым я с приятностью утолял жажду», записал Шеме-лин в своем путевом дневнике.
Через три дня после того как «Надежда» подошла к Нукаги-ве, Робертс сообщил Крузенштерну, что островитяне увидели с горы далеко в море трехмачтовый корабль, идущий к острову под всеми парусами. Можно было не сомневаться в том, что это «Нева». На другой день она действительно вошла в залив.
— С величайшей радостью увидели мы нашу спутницу «Неву» после семинедельной разлуки, — говорили потом моряки.
Они радовались не только товарищам, с которыми невольно сблизились за долгое совместное плавание. Было гораздо спокойнее и веселее плыть по океану и подходить к почти не изученным землям не в одиночку. Все понимали, что лишь тогда, когда недалеко находится другое судно, можно рассчитывать на помощь в беде.