К дальним берегам

Грегори Джилл

Ей пришлось согласиться, что вечер действительно был чудесный. Небо простиралось над ними, как черный бархат, луна мерцала сквозь легкую дымку и была похожа на великолепный тускло сверкающий бриллиант. Здесь и там на черном небе светились маленькие яркие звездочки, а в почти невидимом внизу океане звучала бесконечная музыка. Палуба как будто нарочно была пуста, Элизабет вглядывалась в ночь и чувствовала, что ее пронизывает глубокая внутренняя умиротворенность. Бен обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Элизабет вздохнула с какой-то непроизвольной радостью. Как хорошо быть вместе с Беном, чувствовать, какой он сильный, надежный и добрый.

Когда она повернула

к нему лицо, Бен улыбнулся. Потом наклонился к ней, и в его глазах засветился странный огонек. Он прижал свои губы к ее, поцелуй получился робким и в то же время сладким. Умиротворенная и спокойная, Элизабет ответила почти машинально, теснее прижавшись к нему, обхватив руками его шею, поцеловала Бена, как во сне.

Александр Бурк торопливо расхаживал по каюте. Он знал, что ему следует заняться делами, продумать детали прибытия на Мадагаскар, определить точное место в гавани, где они намеревались пришвартоваться, изучить необходимые для этого карты и инструменты, но его голова была полностью занята девушкой. По мере сил капитан старался выбросить из головы это наваждение, но Элизабет Трент безжалостно и навязчиво вторгалась в его мысли.

С самого начала Бурк попытался сократить свое общение с ней, удержать ее на расстоянии от себя, и с самого начала эта затея полностью провалилась. Элизабет обладала способностью воспламенять его даже тогда, когда он хотел быть абсолютно бесстрастным. Она заигрывала с ним, а ему казалось, что он выбросил ее из головы. Его мучила невозмутимая холодная красота и страстная натура девушки. Бурк хотел увидеть, как ее надменные черты будут искажены огнем страсти и желания. И поэтому в первую же ночь принял решение оставить Элизабет в покое. Он никогда не овладевал женщинами силой – и никогда не собирался это делать впредь. У него и без того было достаточно женщин. Но здесь совершенно другое дело. Элизабет будоражила его, околдовывала. И к тому же он был абсолютно уверен, что она девственница.

Бурк стукнул кулаком по столу, и по полу разлетелись бумаги. С тех пор как началась эта проклятая война, ему приходилось делать много ужасных вещей. Но чтобы насиловать женщин, и в особенности девственниц, – до этого еще не доходило. Однако… Он в отчаянии схватился руками за голову. Это же истинная мука спать рядом с ней каждую ночь, видеть ее изящное, соблазнительное тело совсем рядом – такое доступное, такое запретное – и не сметь дотронуться до него и пальцем.

«Мне следует выдворить ее из каюты, – подумал он в диком замешательстве. – Или нет, лучше выдворить ее с корабля!» Эта идея полностью им завладела. Мадагаскар. Нужно оставить ее там! Возможно, она пересядет на судно, идущее в Индию, и счастливо заживет наконец со своим дядюшкой. Или нет, Элизабет вернется в Англию и выйдет замуж за какого-нибудь титулованного аристократа, который осыплет ее драгоценностями и закутает в меха. «В конце концов она оставит меня в покое!» И он невесело рассмеялся. Мысль о том, что Элизабет станет женой какого-нибудь английского лорда, показалась ему еще более нелепой. Совершенно расстроенный, он снова принялся шагать по каюте.

«А кстати, где пропадает эта чертова девчонка? – злобно подумал вдруг он. – Она могла уже двадцать раз сбегать на кухню и вернуться назад!» Вдруг его поразила мысль: в темноте Элизабет поскользнулась на лестнице и упала! И теперь лежит там, беспомощная, может быть, стонет от боли, без сознания, не в силах позвать на помощь. Его охватило странное беспокойство, и неожиданно для себя он рывком распахнул дверь каюты и выбежал на лестницу, ведущую на верхнюю палубу.

Несмотря

на спешку, капитан двигался как всегда с предельным вниманием и осторожностью. Иначе стоящая в темноте пара наверняка вовремя заметила бы его. Но они были слишком поглощены друг другом, весь мир перестал для них существовать. Поэтому, вбежав на главную палубу, он тут же их увидел – две фигуры, смутно различимые в таинственном лунном свете, руки сплетены в объятия, губы слились в поцелуе.

Бурк остановился как вкопанный. Из груди его вырвался короткий болезненный стон, тело застыло, как будто вмиг превратилось в ледяную статую. Однако в следующую же секунду кровь закипела в его жилах и пронесла по телу заряд бешенства, словно огненная лава пробилась сквозь жерло вулкана. Когда капитан заговорил, его голос был ровным и сдержанным.

– Так-так, – произнес Бурк с ужасающим, мертвенным спокойствием. – Что же мы здесь видим?

Глава 8

Бледная и трепещущая, Элизабет стояла перед Бурком. Чтобы не упасть, она схватилась рукой за спинку высокого деревянного кресла. Девушка едва помнила, каким образом попала в каюту. Жуткая сцена на палубе также почти стерлась из ее памяти. Она помнила только, что Бен неожиданно выпрямился и его лицо вспыхнуло от стыда, а потом он делал беспомощные попытки что-то сказать в свое оправдание, как-то объясниться. Лицо Александра Бурка при этом окаменело, только глаза светились странным пугающим светом. Он приказал Бену удалиться, схватил за руку Элизабет и потащил ее за собой.

И вот теперь, глядя на него, она чувствовала, как сердце ее наполняется невыразимым страхом. Таким, как сейчас, Элизабет его никогда не видела.

– Капитан Бурк… – начала она с дрожью в голосе.

– Заткнись! – Его слова поразили ее, как лезвие ножа. – Я уже довольно наслушался твоих жалких оправданий. Не желаю слышать больше ни одного слова.

Ее глаза вспыхнули.

– Я не собираюсь перед вами оправдываться, – попыталась огрызнуться она в ответ. – У меня нет никаких причин в чем-то перед вами оправдываться!

– Совершенно верно. Никаких оправданий и не нужно – твое поведение говорит само за себя. Однако, Лиззи, теперь я с большим удовольствием могу сказать, что ты вовсе не та добродетельная молодая леди, за которую себя выдаешь. С этого момента я настаиваю на том, чтобы ты оказывала свои милости только мне одному – и никому больше из моей команды!

Элизабет почувствовала, что у нее слабеют коленки. Это просто умопомешательство! Она всего лишь ответила на поцелуй Бена Тукера – и больше ничего! Конечно, не совсем прилично было с ее стороны целоваться с человеком, с которым формально не была помолвлена. Однако ночь была такая темная и звездная, а Бен был таким милым и дружелюбным, что она была просто зачарована. В конце концов, толком не осознав, что же случилось, еще меньше Элизабет понимала, почему Александр Бурк впал в такое неистовство. Что-то она начала соображать, когда увидела его алчный взгляд. Он никогда не выглядел столь ужасно.

– Это же был поцелуй… и больше ничего… я не сделала ничего неприличного… как вы сказали… – Ее голос почти замер под его тяжелым презрительным взглядом. Он горько усмехнулся.

– Да-да, я совершенно уверен, что ты все еще девственница. Но это можно очень быстро исправить. – С этими словами он начал медленно расстегивать свою шелковую рубашку. При этом все время смотрел ей прямо в глаза.

У нее подкашивались ноги, и она снова схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть.

– Что… что вы имеете в виду?