К дальним берегам
Шрифт:
– Ну вот вы и приехали, мистер Бурк, – прошептал человек сдавленным, хриплым голосом и подошел ближе. – Я взял с собой Лунного, как вы просили. Разрешите мне приветствовать вас дома, сэр.
– Спасибо, Уолтер. Наш багаж на палубе.
Алекс схватил жеребца под уздцы, повернулся к Элизабет, не говоря ни слова, кинул ее на седло и вскочил в него сам. Вороной понесся в ночь.
У Элизабет от этой скачки кружилась голова и сдавливало дыхание. Они неслись по деревянным мостовым, и ветер свистел у нее в ушах. По сторонам возникали и исчезали серебряные силуэты голых, покрытых сосульками деревьев, луна таинственно мерцала на совершенно черном небе. Элизабет
– Куда мы едем? – попыталась спросить она Алекса, но тот вместо ответа только слегка усмехнулся и пришпорил Лунного еще сильнее.
Элизабет мысленно посылала ему проклятия, однако была все же благодарна этому человеку, который сидел за ее спиной и защищал от ветра. Волнение и возбуждение ее не оставляли.
Теперь деревянные мостовые уступили место булыжнику. Они скакали по улице, окаймленной высокими, занесенными снегом домами, расположенными в некотором отдалении от дороги. Копыта Лунного громко стучали, и этот звук далеко разносился по пустынной петляющей улице. Вот они на опасной скорости миновали один поворот, проехали мимо чего-то, похожего на церковь с башенкой наверху, окруженную деревьями, и прежде чем Элизабет поняла, снова повернули и оказались на другой вымощенной булыжником улице. В конце этой улицы Алекс остановил коня. Элизабет начала с любопытством оглядываться.
Они стояли перед трехэтажным домом из красного кирпича, украшенным высоким арочным порталом. К нему вела извилистая дорога, живописно окруженная покрытыми снегом деревьями. В доме светилось одно-единственное окно на верхнем этаже.
Как только Алекс слез с коня и помог Элизабет, из темноты вышел человек и взял поводья Лунного. Алекс коротко переговорил с ним, а затем схватил за руку Элизабет и принялся толкать ее впереди себя по мощеной дороге.
– Я сама пойду, черт побери! – прошипела она, пытаясь вырвать у него свою руку.
Но он не обращал на ее протесты никакого внимания и стал стучаться в массивную, покрытую прекрасной резьбой дубовую дверь, которая открылась почти моментально. Элизабет вошла в дом, и дверь за ней с шумом закрылась.
Она оказалась в прихожей, освещенной свечами. Вестибюль был отделан кафелем розового и кремового цвета, высокие стены оклеены розовыми обоями. Наверху стены закруглялись и образовывали нечто похожее на удивительный свод. Одна из дверей прихожей была приоткрыта, и Элизабет заметила элегантную гостиную с камином, в котором весело потрескивали дрова. Но главное внимание Элизабет привлекло не это. Она увидела перед собой молодую девушку, а в двух шагах от нее мужчину.
Девушка была невысокого роста и необыкновенно красивая, из-под ночного чепца ее свисали мягкие завитые пряди каштановых волос. На ней был надет кремовый пеньюар, отделанный розовыми кружевами, который очаровательно контрастировал с блестящими темными волосами и румяными щечками. Пока Элизабет стояла и смотрела, девушка с радостными возгласами бросилась в объятия Алекса, и тот с готовностью протянул ей навстречу руки.
– Что такое, Дженни? Неужели ты так по мне соскучилась? – спросил он, и в голосе его послышались нежность и радостное удивление.
Элизабет чувствовала себя как на иголках, гнев и ревность охватили ее словно огонь. Кто эта женщина? Уж наверняка не его жена! Даже Александр Бурк вряд ли способен на то, чтобы привести ее в дом к своей жене! А может быть, способен? В ее мозгу беспорядочно проносились дикие
Высокий мужчина выступил вперед, при этом стало видно, что он слегка прихрамывает.
– Добро пожаловать домой, Алекс. Прошу извинить, что прерываю ваши нежности, но мне кажется, в порядке вещей для начала представить нас друг другу. Ты разве не согласен?
– О да. Ты прав, Адам, как всегда. – Алекс высвободился из объятий темноволосой девушки и, повернувшись к Элизабет, подтолкнул ее вперед, к мягкому свету.
– Лиззи, – сказал он с деланной вежливостью, – разреши мне представить тебе мою сестру Дженни и ее мужа, мистера Адама Уоррена. – Его голос звучал с насмешливой торжественностью. После этого он столь же величественно обратился к ним: – Сестра и дорогой брат, разрешите мне представить вам мисс Элизабет Трент из Лондона.
Щеки Элизабет стали пунцовыми, она стояла перед тремя людьми, как загнанный в угол зверь, готовый в любую минуту вступить в схватку. Одетая в грязный плащ, из-под которого выглядывали грубые мужские штаны и ботинки, она представляла собой странное, поразительное и вызывающее зрелище – дикое, прекрасное существо, несмотря на унизительное положение, встречающее свою судьбу с гордым вызовом.
Первым заговорил Адам Уоррен, и его голос звучал очень вежливо и мягко:
– Для нас большое удовольствие видеть вас здесь, мисс Трент. Мы слышали, что вы сопровождали Алекса во время этого длинного путешествия, и теперь для вас приготовлена комната. Надо ли говорить о том, что мы просто в восторге от того, что принимаем вас в нашем доме?
– Да, – подтвердила Дженни, и в ее голосе слышалась искренность. – Мы очень рады вам, но сейчас вы, должно быть, замерзли и умираете от голода. Не желаете ли пройти вместе со мной в вашу комнату, мисс Трент? А Мэри принесет туда же теплое молоко и бисквиты.
– Вы… вы очень добры, – с трудом проговорила Элизабет, все еще испуганная.
– Нет, что вы. – Дженни бросила короткий взгляд на Алекса и произнесла с особым ударением: – Дорогой брат, мы поговорим утром.
В ответ Бурк весело расхохотался, и эхо этого раскатистого смеха преследовало Элизабет, когда она поднималась в свою комнату. Дженни повела ее на второй этаж по широкому коридору, стены которого были увешаны картинами. Они прошли целый ряд дверей, прежде чем Дженни открыла одну из них и пригласила войти. Через короткое время Элизабет разместилась на широкой четырехугольной тахте, покрытой голубыми шелковыми простынями и толстым стеганым одеялом. На коленях у нее стоял поднос с горячим шоколадом и теплыми сливочными бисквитами. Служанка Мэри, толстая пожилая женщина, раздувала в камине огонь под надзором Дженни.
Огонь! Как много времени прошло с тех пор, как она ощущала тепло открытого огня! Ее окоченевшие, ноющие мышцы наконец начали расслабляться и отогреваться. Элизабет глубоко вздохнула, едва способная поверить тому, что действительно находится здесь, в тепле, в очаровательной комнате, обставленной изысканной сосновой мебелью, с голубыми шелковыми занавесками на окнах и с огромным пушистым ковром на сверкающем полу. Все события совершились так быстро, так неожиданно. Эти люди обращались с ней, как с желанным гостем, а вовсе не как с пленницей Алекса Бурка, хотя именно этого можно было ожидать после такого унизительного представления. Да и выглядела она как жалкая износившаяся потаскушка. Ей стало стыдно при воспоминании обо всем этом. Элизабет взглянула на Дженни, удивляясь, почему это она с ней так добра, просто из кожи вон лезет, чтобы ей угодить.