К истокам
Шрифт:
Старик отшатнулся, когда Алек внезапно повернулся к нему – от парня исходили тяжёлые волны угрозы, растекавшиеся по кухне; Захар застыл, увидев, как изменился его гость – в глазах заплясали языки пламени, за спиной выросла огромная тень, напоминавшая зверя, изготовившегося к прыжку, она росла и росла, пока не затопила тьмой всю крошечную кухню. Старик в ужасе отступил назад. С минуту он не двигался, стоял, прижавшись к стене и затаив дыхание, в надежде ничем не выдать своего присутствия – так мыши притворяются мертвыми, уже оказавшись в когтях хищника, но потом видение растаяло. Перед Захаром вновь был Алек, только ещё более усталый и опустошённый,
– Теперь ты знаешь обо мне достаточно. Спокойной ночи.
Захар долго сидел на кухне, стараясь унять сердцебиение. Алек уже давно лег, а старик всё не мог поверить увиденному. Что это было? Внушение? Может, он сходит с ума? Или это ему приснилось? Спустя полчаса он нашёл в себе силы подняться, ноги ещё дрожали после пережитого. Захар вышел из кухни, его взгляд упал на стол – и он устремился к нему, как к единственному своему спасению. Вытащил блокнот из ящика, взял карандаши и метнулся обратно. Прикрыл за собой дверь, чтобы свет не мешал спящим, заварил новую порцию чая и приступил к работе. Ему было необходимо переосмыслить внезапную метаморфозу Алека, но портрет зверя никак не давался, образ всё время ускользал. Когда начинало казаться, что он близок к исходнику, один неверный штрих портил всю картину, меняя ее до неузнаваемости. Захар извёл почти все страницы, но ни один рисунок так и не удовлетворил его. К рассвету на полу валялся десяток скомканных листов. Он так увлёкся, что не услышал, как кто-то вошёл на кухню, только шорох разворачиваемой бумаги вернул его к реальности. Захар обернулся и увидел Алека, который присел на корточки и старательно разглаживал один из рисунков. Старика захлестнуло новой волной страха, необъяснимого, мощного, пустившего его сердце вскачь. Алек тем временем собрал все листки, расправил их. Он сел на пол, прислонившись спиной к стене, задумчиво разглядывая портреты. Казалось, он изучает какое-то любопытное явление, дотошно, внимательно, словно ученый, столкнувшийся с неизвестной доселе проблемой. Захару же хотелось оказаться как можно дальше отсюда, где угодно, только не рядом с этим странным парнем.
Алек наконец поднял голову:
– Прости за вчерашнее. Я больше тебя не побеспокою, обещаю. Знаю, сейчас тебе страшно, но это пройдёт, как только я уеду, – он помолчал, раздумывая, продолжать или нет, – Ты вчера столкнулся с моей тёмной стороной. Это и есть моя главная… неприятность. Я пытался удержать его, но слишком устал, чтобы противостоять его инстинктам. Ты не должен был встретиться с ним, – он вздохнул, – Но… Я никогда не видел его со стороны, а твои рисунки впервые позволили мне взглянуть на него.
– Кто ты? – Захар преодолел свой страх и решился задать вопрос, который вертелся у него на языке с самого момента их знакомства.
– Я – человек, и я – Охотник. Мы – одно, но мы два разных существа. Теперь ты знаешь, почему я не могу сближаться с людьми, рано или поздно они вынуждены столкнуться с Охотником, и после этого ничего нельзя исправить. Он метит каждого, и его клеймо остаётся на всю жизнь. Что бы я потом ни делал, былого доверия уже не вернуть, – Алек говорил, смотря куда-то вдаль, избегая взгляда Захара, – Поэтому я решил, что мне лучше быть одному. Слишком больно терять тех, кто тебе дорог. Спасибо тебе за всё. Я сейчас разбужу Дениса, и мы уедем.
– Подожди, не надо, оставайтесь, я в порядке, – Захар попытался улыбнуться дрожащими губами.
Алек остановился
– Не стоит. Если повезёт, мы увидимся, может, к тому времени страх слегка притупится. Но сейчас лучше не рисковать. Я хорошо чувствую такие вещи. Точнее, Охотник. Он питается страхом, и в первое время мне лучше быть подальше отсюда. Если ты тревожишься за меня, то могу успокоить – мне не впервой проходить через такое. У тебя есть мой номер, если вдруг что-то понадобится – звони. Я всегда буду рад помочь, – Алек вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Захар с облегчением почувствовал, что страх слегка разжал свои цепкие пальцы – и устыдился этого. За стеной раздавались негромкие голоса, старик очень хотел выйти, проводить ребят, но не смог себя пересилить. Хлопнула входная дверь, заурчал двигатель мотоцикла – звук удалялся, пока совсем не стих. И лишь тогда к нему вернулись силы. Он встал, окинул взглядом кухню и только сейчас заметил, что Алек унёс все рисунки с собой, словно не хотел, чтобы они напоминали ему о случившемся. Этот последний жест, проявление искренней заботы, вдруг так тронул старика, что у него на глазах выступили слёзы.
***
Денис недоумевал, почему Алек разбудил его так рано, и ничего не объяснив, не дав попрощаться, увёз обратно в город. Они приехали сюда всего сутки назад, оба были полны надежд, но теперь Алек вновь от чего-то бежал. На обратном пути он не проронил ни слова. Денис хотел расспросить, что случилось между ним и Захаром, но видя ненастное настроение своего спутника, решил отложить это на потом. Алек без слов высадил его рядом с домом и умчался вглубь дворов. Денис не очень удивился, он уже начинал привыкать к манере общения своего нового знакомого.
Спустя час ему позвонил Захар, его голос звучал виновато:
– Как вы добрались? Нормально доехали?
– Да, спасибо, все в порядке, – Денис очень хотел спросить, что произошло ночью, но решил с этим повременить. Ему не хотелось лезть не в своё дело, к тому же, он интуитивно чувствовал, что сейчас не стоит затрагивать эту тему.
– А Алек? Как он? – Захар пытался говорить спокойно, но ему стоило огромного труда задать этот вопрос. Он едва справился с предательской дрожью в голосе, ему оставалось лишь надеяться, что Денис не уловил в его словах страха.
– Не знаю. Он уехал к себе, – Денис помолчал, потом осторожно осведомился, – Почему он так внезапно уехал от вас?
Старик вздохнул:
– Он меня напугал. Я не знаю, что это было. Может, просто показалось, мало ли что бывает ночью. Я плохо сплю, бессонница, причём уже давно, даже переезд за город не помог от неё избавиться. Да и уставать стал быстрее в последнее время, видимо, старость.
– Вы что-то видели? – Денис перебил его.
– Да. Или нет. Не знаю, не уверен. Всё слишком странно, чтобы быть правдой. Знаешь, вот сейчас я готов признать, что это было просто страшным сном.
– Что именно вы видели? – продолжал допытываться Денис. Неужели это то же, с чем столкнулся и я, пронеслось у него в голове. Но ведь это значит, что страшная тень тем весенним утром ему не померещилась!
– Какого-то зверя. Оскал. Ужас. Тьму. Мне трудно об этом говорить, потому что всё было так зыбко, невероятно и пугающе. Я попытался это нарисовать, но не смог, – Захар был в отчаянии, – Он действительно напугал меня так, как ничто и никогда раньше. Когда вы уехали, нет, точнее, когда он уехал, мне стало намного легче. Может, ты объяснишь, что это было?