К новому берегу
Шрифт:
— У тебя нет сына, Пацеплис! Ты эти мысли выбрось из головы. У меня есть сын, но он никогда не будет твоим. Ты от него отказался, когда ему был нужен отец. А теперь он обойдется и без тебя.
— Отцовская любовь ему нужна, как любому человеку, — не смущался Пацеплис — Зачем ему жить всю жизнь, оставаясь сиротой? Нехорошо, конечно, я поступил, что раньше не исправил своей ошибки. За это ты меня побрани, я это заслужил. Но исправить ошибку никогда не поздно. Нашему сыну, Ильза, надо вернуть отца. Я готов искупить свой грех.
— Что ты хочешь этим
— Вот что… — смешался он. — Сама судьба показала, что мы с тобой подходим друг другу… И если на то пошло, сегодня мы даже больше подходим друг другу. Ты женщина одинокая, я тоже бобыль, одним словом, люди свободные… Сложим наши косточки вместе. Старая любовь, говорят, не ржавеет.
— Ты… Ты… — Ильза от негодования не могла говорить.
— Я делаю тебе предложение, Ильзит, предлагаю руку и сердце! — торжественно произнес Пацеплис. — Будь моей женой перед богом и людьми!
— И для этого ты пришел? — спросила Ильза, еле сдерживаясь.
— Для этого, моя милая, — подтвердил Пацеплис.
— Да как ты посмел? — Ильза встала. — У тебя хватило наглости? Негодяй, хоть бы постыдился! Ведь ты не человек, а скотина. Уходи отсюда, Пацеплис. Я не хочу тебя видеть. Ты мне противен!
— Не надо расстраиваться, Ильзит… — успокаивал ее Пацеплис. Он пытался приблизиться к ней, дотронуться до ее руки, но она оттолкнула его. — Не расстраивайся. Ведь я желаю тебе только добра, я к тебе со всей любовью, я пришел вот покаяться. Ты постарайся простить меня. Подожди одну минутку.
Он выскочил в переднюю и вернулся с мешком.
— Я кое-что привез тебе. Может, пригодится.
Вытащив из мешка завернутый в тряпку окорок, он оглянулся, куда бы его пристроить. Стол был накрыт чистой скатертью — туда нельзя. Тогда Пацеплис постелил на стул старую газету и положил гостинец, потом достал кадочку с маслом и поставил рядом с окороком.
— Погляди, Ильзит, какой жирный. Разве на базаре такое мясо достанешь? А здесь маслице… Это все тебе. Ты только не сердись, твой старый Антон совсем не такой плохой, как ты считаешь. Эх, и заживем мы с тобой, Ильзит.
У Ильзы на языке было какое-то безжалостно насмешливое слово, но в комнату вошел Артур — он пришел пообедать. Заметив незнакомого мужчину, он вопросительно посмотрел на мать.
— У тебя гости, мама?
Пацеплис быстро обернулся к Артуру, лицо его расплелось в широкую улыбку, и он с удовольствием посмотрел на молодого человека.
— Какой рослый, Ильзит, прямо как молодой дуб! — воскликнул он. — На такого сына родители не нарадуются.
— Гм… — Артур удивленно смотрел то на Пацеплиса, то на мать. Незнакомый мужчина доброжелательно улыбался Ильзе, а ее лицо было мрачным, враждебным.
— Что здесь происходит, мама? — спросил Артур. — Что за мясо и посудина?
— Вот этот человек… — Ильза пальцем показала на Пацеплиса, — он за это мясо и масло хотел купить нас с тобой. Посмотри
— Правильно, молодой человек, таков он и есть, — подтвердил Пацеплис. — Отец остается отцом. У каждого человека есть отец, один-единственный на свете. Дай-ка я обниму тебя, сынок.
Он широко раскрыл объятия, но Артур смущенно и враждебно смотрел на Пацеплиса. Как-то в детстве Ильза рассказала ему про отца, он уже точно не помнил, что именно, что-то плохое, и больше об этом человеке не упоминалось ни слова. Артур вспомнил, как Лудис Трей и другие мальчишки когда-то прозвали его в школе «Ильзин сын» и как ему было больно, когда люди насмехались над его любимой матерью. Так вот он каков, этот негодяй, искалечивший ее жизнь.
— Что ему нужно здесь? — спросил Артур. — Кто ему разрешил прийти сюда?
— Никто не разрешил, — сказала Ильза — Явился нас осчастливить. Говорит, ты-де не можешь обойтись без его любви… и я тоже… — усмехнулась она мрачно. — Сделал мне предложение, понимаешь, Артур, предложил мне руку и сердце!
— Что ж тут плохого! — вмешался Пацеплис. — Почему я не имею права делать предложение матери своего сына? Ведь это доброе дело.
— Артур! — не выдержав, крикнула Ильза. — Будь добр, выбрось этого негодяя за дверь.
Артур выразительно посмотрел на Пацеплиса и показал рукой на дверь.
— Вы слышали? Берите свое масло, мясо и… и убирайтесь, — его голос дрожал.
— И это называется сын… — лепетал Пацеплис. Улыбка сошла с его лица; теперь он действительно выглядел жалким. Полными слез глазами смотрел хозяин Сурумов на своего сына. — Я пришел к вам со всей душой, а вы меня вот как встречаете.
Он вздохнул, спрятал в мешок кадочку и окорок и, опустив голову, вышел из комнаты. Артур последовал за ним в переднюю, подождал, пока он надел полушубок, заячью ушанку, и выпустил его-
— Господи… господи… — шептал Пацеплис — Что теперь со мной будет? Отчего ни один человек не понимает меня, не хочет любить?
Дверь захлопнулась, щелкнул замок, и в квартире наступила тишина.
Артур вернулся в комнату, сел на диван рядом с матерью и обнял ее за плечи. Когда Ильза немного успокоилась, Артур спросил:
— Кто он, мамусенька? Расскажи… если тебе не слишком трудно говорить. Мне все же надо знать о нем, каков бы он ни был.
3
И Ильза рассказала сыну повесть своей молодости — до того момента, когда они, перебираясь к Яну Лидуму в Лаверы, встретили в лесу свадебный поезд.
— Ну, а дальше говорить не стану, Артур, ты и сам все знаешь. Только запомни одно: этот человек ни разу не вспомнил о тебе и не пытался помочь. Ты ему ничем не обязан. Он отказался от тебя еще до того, как ты появился на свег. Ты можешь смело заявлять, что у тебя нет отца, и никто не упрекнет тебя за это. Ты вправе отвернуться от него. Его собственные дети — те, которых он признал своими, — ушли от него, потому что он смотрел на них как на батраков.