К новой свободе: Либертарианский манифест
Шрифт:
Таким образом, теория Рикардо объяснила и повторение цикла деловой активности. Но двух вещей она объяснить не смогла. Во-первых, и это самое существенное, она не объяснила множества допускаемых бизнесом в период подъёма ошибок, которые неожиданно выходят на поверхность при наступлении спада. Ведь бизнесмены умеют предвидеть события, и трудно понять, почему все они начинают совершать серьёзные ошибки, приводящие к серьёзным убыткам. Во-вторых, важной особенностью всех экономических циклов был тот факт, что и подъёмы, и спады особенно значительно сказывались на отраслях, производящих средства производства, т.е. на производителях машин, оборудования и промышленного сырья, в меньшей степени затрагивая предприятия лёгкой промышленности. Теория Рикардо не нашла объяснения этой особенности цикла.
Австрийская теория
Мизес начинает, как и рикардианцы: правительство и его центральный банк политикой покупки активов и наращивания банковских резервов стимулируют расширение банковского кредита. Банки наращивают кредитование, и, соответственно, возрастает количество денег в обращении в форме чековых депозитов (кредитные билеты частных банков к этому времени практически исчезли). Далее, как и у Рикардо, у Мизеса увеличение количества банковских денег ведёт к росту цен, т.е. к инфляции.
Но, как отмечает Мизес, рикардианцы недооценили неблагоприятные последствия раздувания банковского кредита. Потому что здесь включается ещё более пагубный механизм. Экспансия банковского кредита не только повышает цены, но и искусственно понижает процентную ставку, что вводит бизнесменов в заблуждение и побуждает их осуществлять необоснованные и нерентабельные инвестиции.
Дело в том, что на свободном рынке процентная ставка по ссудам определяется исключительно временными предпочтениями всех участников хозяйственного процесса. Ведь сущность любой ссуды состоит в том, что наличные блага (деньги, которые можно истратить немедленно) обмениваются на благо будущее (долговое обязательство, которое может быть использовано в некоем будущем). Поскольку люди всегда предпочитают деньги в кармане тем же деньгам, которыми удастся воспользоваться в будущем, наличные блага всегда оцениваются на рынке дороже, чем будущие. Выгода, получаемая из-за разницы между ними, или «лаж», и есть процентная ставка, величина которой зависит от того, насколько сильно люди предпочитают настоящее будущему, т.е. от степени их временных предпочтений.
Временные предпочтения людей определяют также соотношение между склонностью людей сберегать и вкладывать ради будущего использования и желанием всё потратить не сходя с места. Если временные предпочтения людей уменьшаются, т.е. если степень их предпочтения настоящего будущему ослабевает, они будут потреблять меньше, а сберегать и инвестировать больше, и одновременно, по той же самой причине, падает и процентная ставка, величина скидки на время. Главным двигателем экономического роста является падение ставок временных предпочтений, которое ведёт к относительному повышению сбережений и инвестиций и относительному уменьшению потребления, что находит выражение в падении процентной ставки.
А что происходит, когда ставка процента падает не в результате добровольного понижения временных предпочтений и увеличения доли сбережений, а вследствие правительственного вмешательства, направленного на расширение кредита и увеличение объёма банковских денег? Ведь новые чековые деньги, созданные в ходе предоставления банковских ссуд бизнесу, выйдут на рынок в качестве источника ссуд и, соответственно, хотя бы вначале понизят ставку процента. Иными словами, что происходит, когда уменьшение процентной ставки вызвано искусственными причинами, инициативой банков и правительства, а не естественными, т.е. связанными с изменениями оценок и предпочтений потребителей?
А происходят нехорошие вещи. Ведь на понижение ставки процента бизнесмены реагируют так, как они и должны реагировать на подобный сигнал рынка: они увеличивают вложения в средства производства. Инвестиции, особенно в обширные и долговременные проекты, которые прежде казались убыточными, теперь, когда процентная ставка упала, сразу представляются прибыльными. Короче говоря, бизнесмены
Итак, предприятия радостно берут взаймы создаваемые банками новые деньги, которые достаются им по более дешёвым ставкам, вкладывают эти деньги в средства производства, и в конце концов эти деньги обращаются в более высокую заработную плату тех, кто производит средства производства. Растущий спрос инвесторов увеличивает расходы на оплату труда, но бизнесмены уверены, что эти возросшие издержки им по плечу, потому что они обмануты вмешательством правительства и банков в операции рынка кредитов, искажающим подаваемые рынком сигналы о величине кредитного процента, сигналы, определяющие, какая доля ресурсов будет направлена на производство средств производства, а какая – на производство потребительских благ.
Проблемы выходят на поверхность, когда рабочие начинают тратить новые банковские деньги, которые достались им в форме более высокой заработной платы. Дело в том, что временные предпочтения населения в действительности не стали ниже. Люди не намерены сберегать больше, чем сберегали до сих пор. Поэтому большую часть дополнительного дохода рабочие направляют на потребление, иными словами, воспроизводят старую пропорцию потребление/сбережение. Это означает, что они переориентируют расходы на отрасли, производящие потребительские блага. Получившие повышенную заработную плату рабочие недостаточно сберегают и инвестируют, чтобы производители могли купить на эти деньги дополнительно произведённые машины, капитальное оборудование и промышленное сырьё. Эта нехватка сбережений и инвестиций для покупки вновь произведённых средств производства даёт о себе знать, когда в отраслях, производящих средства производства, наступает неожиданная острая депрессия. Дело в том, что когда потребители подтвердили прежнее соотношение между потреблением и сбережениями/инвестициями, сразу выясняется, что бизнес слишком много вложил в средства производства (отсюда и термин «теория чрезмерного инвестирования») и недостаточно вложил в производство потребительских благ. Правительственное вмешательство и искусственное понижение процентной ставки соблазнило бизнес, и он отреагировал так, как если бы сбережений для вложения в производство было больше, чем их было в действительности. Как только новые банковские деньги просочились через систему и потребители подтвердили свою верность прежним временным предпочтениям, становится ясно, что имеющихся сбережений для покупки вновь произведённых средств производства недостаточно, так что бизнес, как выясняется, неверно вложил имеющиеся ограниченные сбережения («теория ошибочного инвестирования»). Бизнес слишком много вложил в производство средств производства и недостаточно вложил в производство потребительских благ.
Таким образом, инфляционный бум ведёт к искажению структуры цен и производства. В отраслях, производящих средства производства, цены на труд, сырьё и машины в ходе бума повышаются слишком значительно, чтобы оказаться прибыльными в ситуации, когда потребители вновь утверждают прежнее желательное соотношение между потреблением и сбережениями. Поэтому депрессия рассматривается – ещё в большей мере, чем в теории Рикардо – как необходимый период оздоровления, в ходе которого рыночная экономика избавляется от излишеств, ликвидирует необоснованные, неприбыльные инвестиции периода подъёма и восстанавливает действительно желательное для потребителей соотношение между потреблением и инвестициями. Депрессия – это болезненный, но необходимый процесс, в ходе которого свободный рынок избавляется от чрезмерностей и ошибок и восстанавливает рыночную экономику в её главной функции эффективного служения массам потребителей. Поскольку в период подъёма цены на факторы производства (землю, труд, машины, сырьё) в отраслях, производящих средства производства, оказались чрезмерно высоки, это означает, что в ходе спада эти цены должны понизиться, пока не будут восстановлены должные рыночные соотношения цен и объёмов производства.