К сожалению твоя
Шрифт:
Она остановилась, и он затаил дыхание, до этого самого момента не полностью осознавая, как сильно он на самом деле хочет ее. Может быть, нуждается в ней. Продолжающийся поток его крови, казалось, зависел от ее реакции.
— Ты прав, еще не поздно, — сказала она, повернувшись, закусив губу, и ее глаза стали такими уязвимыми, что у него в горле застрял глоток. Я больше никогда не буду груб с ней. — Уже поздно, — закончила она, взмахнув мизинцем, выражение ее лица сменилось с беззащитного на ядовитое. — Иди к черту, Август Кейтс.
Его желудок сжался, оставив его почти слишком запыхавшимся для ответа.
—
— Ага! — Она даже не потрудилась обернуться. — Вот где я встретила твою маму. Она сказала, что лучше будет жить в аду, чем пить твое вино.
Чудак повернулся в его грудной клетке, когда она вышла за пределы слышимости. Слишком далеко, чтобы услышать его из-за начавшейся музыки. Определенно слишком далеко, чтобы дотронуться до нее, так почему же его пальцы так чесались пройтись по ее коже? Его шансы с Натали теперь были ниже нуля. Так же, как и его шанс добиться успеха в качестве винодела. Бросив последний долгий взгляд на того, кто ушел, Август выругался, забрался в свой грузовик и рванул с парковки, игнорируя острое чувство, что он что-то не сделал.
Глава вторая
Натали вслепую искала в темноте кнопку своей звуковой машины, включив симфонию дождя и лягушек-быков на максимальную громкость. Джулиан и Халли пытались вести себя тихо. Они действительно были тихими. Но пружины скрипят в четыре часа утра только по одной причине — всегда скрипели. Натали накрыла лицо подушкой для верности и откинулась на простыни, применив то, что она называла — методом столичных штатов. В тех случаях, когда ее брат и его новая девушка решали заняться любовью в коридоре гостевого дома, который они все делили, Натали избегала тревожных образов, называя столицы штатов.
Монтгомери, Джуно, Феникс…
Скрип-скрип-скрип.
Вот оно.
Натали села в постели и сбросила маску для сна, дав винному головокружению немного рассеяться. Больше никаких оправданий. Пришло время стиснуть зубы и поговорить с ее матерью. Пришло время убраться к черту из Напы. Она слишком долго зализывала свои раны, и хотя она была несказанно счастлива, что Джулиан нашел любовь всей своей жизни, ей не нужно было видеть это в объемном звуке.
Она сбросила одеяло и встала, ударившись бедром о тумбочку и опрокинув пустой бокал. Один из четырех — как будто ей нужен был еще один знак того, что она превратилась в пышку во имя избегания своих проблем.
Жизнь зашла в тупик.
Выглянув из окна гостевой спальни, она увидела главный дом, в котором она выросла и где в настоящее время жила ее мать Коринн. Это был ее пункт назначения утром. Если бы она попросила денег у матери, то она ужалила бы ее, как тысяча ос, но какой у нее был выбор? Если она собиралась вернуться в Нью-Йорк и открыть собственную инвестиционную фирму, ей нужен был капитал.
Мать не собиралась облегчать ситуацию. Нет, она, вероятно, ждала прямо сейчас перед ревущим огнем, облаченная во все свои наряды, почувствовав, что Натали вот-вот смирится. Конечно, с тех пор, как Натали вернулась на остров Святой Елены, у них было несколько моментов помягче, но на первый взгляд она всегда будет смущать Коринн.
Натали бросила маску в сторону печального, пустого квартета бокалов и побрела в ванную комнату. Можно было бы закончить разговор пораньше, верно? Таким образом, если Коринн откажется от предложения Натали, по крайней мере, у нее будет целый день, чтобы поваляться. А это была Напа, так что барахтаться можно было сделать очень
Не узнают они и о том, что ее выгнал на обочину жених, который был слишком смущен, чтобы встретить ее у алтаря.
Снова в Нью-Йорке? Персона нон-грата.
На Святой Елене? Богачка.
Фыркнула. Натали сбросила пижаму и шагнула под струю горячего душа. И если она думала, что ее брат, совершивший поступок, представляет собой нежелательный образ, это не имело ничего общего с воспоминаниями об Августе Кейтсе вчера днем во всей его красоте.
У меня нет бездонного банковского счета, как у некоторых людей в этом городе.
Если бы.
Натали не на что было жаловаться. Слава богу, она жила в красивом гостевом доме на территории виноградника. Но она жила на свои сбережения уже больше месяца и едва могла открыть киоск с лимонадом, не говоря уже о том, чтобы основать фирму, на оставшуюся сумму. У нее были привилегии, но финансовая свобода представляла собой проблему. Ту, которую она, скорее всего, сможет преодолеть этим утром. Все, что это будет стоить, это ее гордость.
Тот факт, что Август Кейтс собирался покинуть остров Святой Елены в ближайшее время, не имел ничего общего с ее внезапной необходимостью уехать. Ничего подобного. Этот большой, некомпетентный шут и его решения не имели никакого отношения к ее жизни. Так почему пустота в животе? Она была там с тех пор, как он вчера подошел к столу, чтобы оценить свое вино. У этого человека на плече была щепка размером с Денвер, но у него всегда была какая-то… нежность в глазах. Расслабленное, наблюдательное качество, которое говорило о том, что я видела все. Я могу справиться с чем угодно.
Но вчера такого не было.
И это застало Натали врасплох, как сильно она ее бросила.
Он выглядел смирившимся. Закрытым.
Теперь, высушивая волосы перед запотевшим зеркалом в ванной, она не могла притвориться, что дырка в ее животе не становится шире. Куда пойдет Август? Что он будет делать теперь, когда виноделие будет снято со стола?
Кем был Август Кейтс?
Часть ее — часть, в которой она никогда бы не призналась вслух, — задавалась вопросом, узнает ли она это в конечном счете. В момент слабости. Или случайно.
Она ждала этого?
Натали резким движением выключила фен, в последний раз провела расческой по своим длинным черным волосам и вышла из ванной, подойдя к шкафу. Она надела черное платье-свитер без рукавов и кожаные лоферы, накрасила губы нюдовой помадой и надела золотые серьги. К тому времени, как она закончила, она увидела через окно гостевой комнаты, что в главном доме горит свет, и глубоко вздохнула, прогоняя дрожь.
Худшее, что Коринн могла сказать, было — нет, напомнила себе Натали, поднимаясь по тропинке, ведущей вдоль благоухающего виноградника. Солнце еще не взошло, но голая золотая кайма очерчивала гору Святой Елены. Она почти чувствовала, как виноград просыпается и поворачивается к обещанию тепла свыше. Часть ее искренне любила это место. Не сделать этого было невозможно. Запах плодородной земли, традиции, волшебство, замысловатый процесс. Тысячи лет назад какие-то трудолюбивые — и, вероятно, скучающие — люди закопали под землю бутылки с виноградным соком на зиму и изобрели вино, что подтвердило теорию Натали: где есть желание напиться, черт возьми, там и способ.